Похвали меня

Эмерсон расспрашивает меня о семье гораздо чаще, чем я ожидала. Я рассказываю ему о Софи, не выдавая ничего личного и не вдаваясь в подробности, о матери и о том, как отец ушел от нас. Эмерсон каждый раз хмурится, когда я упоминаю папу, но никак не комментирует, вероятно, чувствуя, что это его не касается и он не имеет права навязывать свое мнение.

И он всегда спрашивает меня о Бо, но я вижу, что ему трудно говорить на эту тему. Иногда я задаюсь вопросом, будет ли Эмерсон и дальше держать меня у себя в роли секретарши, когда поймет, что я не намерена заманивать Бо домой. Если я не смогу вернуть его сына, я для него практически бесполезна. По крайней мере, в том, что касается Бо.

– Мне нужно твое мнение, – окликает меня Эмерсон. Я нажимаю на фотографию связанной девушки «Отправить», одним движением передавая ее Гаррету.

Эмерсон сидит, вперив взгляд в компьютер. Я пододвигаю стул, ставлю его напротив него и, присев на колени, наклоняюсь над его гигантским столом из красного дерева.

– Что случилось?

– Вечеринка в честь открытия клуба состоится в следующем месяце, и я не могу выбрать между этими двумя костюмами.

Я отвечаю не сразу и, прежде чем повернуться к экрану, смотрю на его лицо. Это же надо, Эмерсон Грант интересуется моим мнением по поводу костюма! Это все равно что просить золотистого ретривера помочь мне с заполнением налоговой декларации.

На экране два манекенщика, оба в строгих смокингах, которые сидят так, будто были сшиты специально для них. Первый полностью в черном, даже галстук и рубашка. Я уверена, на Эмерсоне он будет чертовски круто смотреться. Другой костюм темно-синего цвета с широкими лацканами и черным галстуком поверх белой рубашки.

Я с задумчивой улыбкой изучаю оба наряда. Затем смотрю на Эмерсона. Его лицо всего в нескольких дюймах от моего, и я гляжу прямо в темно-зеленые глаза мужчины. В черном он смотрелся бы сексуально, но синий на фоне его загорелой кожи и глаз будет выглядеть просто по-королевски.

– Синий, – шепчу я, снова переводя взгляд на экран. – А в чем будет ваша спутница? Думаю, вам лучше быть в одной цветовой гамме.

В моем представлении его девушка – супермодель в дизайнерском платье, созданном конкретно для нее и исключительно для этого случая.

– У меня ее нет.

Я ошарашенно смотрю на него.

– Это почему же?

Он пожимает плечами и откидывается на спинку стула.

– Я не знаю. Это имеет значение?

– Я это к тому… вы владелец секс-клуба. Если вы войдете туда один, то выйдете явно не один, – дразню я его, но эта мысль высасывает из меня все хорошее настроение. Какой-то удачливой сучке посчастливится вернуться домой с самым главным, самым красивым, самым богатым мужчиной на вечеринке. Представляю, как это приятно.

Но ему, похоже, не смешно.

– Я не намерен появляться на торжественной вечеринке в честь открытия моей компании со случайной девушкой.

Все понятно, думаю я, босс не снимает девушек на одну ночь. Интересно…

– И никакой девушки?

– Никакой девушки.

– Тогда, думаю, вам стоит пригласить какую-нибудь девушку.

Я откидываюсь назад и удобнее устраиваюсь в кресле. Мой взгляд на мгновение останавливается на его руках, лежащих на столе, и мне в голову приходит идея. Вероятно, это будет неловко, но ведь я отличаюсь упрямством и бесстрашием.

– Можно посмотреть на вашу руку?

– Что? – недоуменно переспрашивает Эмерсон, хмуря лоб.

– Я умею читать по ладони, и мне нравится видеть линии жизни разных людей.

– Ты очень странная, Шарлотта, – говорит он все с тем же непонимающим выражением лица.

Я легкомысленно смеюсь и тянусь к его огромной руке. Положив перед собой открытую ладонь мужчины, я легонько пробегаю от его запястья к кончикам пальцев. Не нужно быть хиромантом, чтобы понять: Эмерсон Грант всю жизнь занимался бумажной работой. Ни тебе мозолей, ни шрамов, ногти ухожены. Более того, его руки такие мягкие, что я не могу перестать гладить его кожу. В комнате воцаряется молчание.

Чувствуя его взгляд на себе, вместо того, чтобы зацикливаться на своей неуверенности, я наклоняюсь вперед и вновь провожу пальцами по линиям на его ладони. Моя кисть по сравнению с его кажется совсем крошечной.

– У вас длинная линия сердца. Это хорошо, – говорю я, глядя ему в глаза.

Однако Эмерсон не смотрит на линии. Его взгляд прикован к моему лицу, и я вынуждена держать себя в руках. Он твой босс, Чарли. И отец Бо. Так что гони подальше свои дрянные мыслишки.

– Что это значит?

– Люди с длинной прямой линией сердца обычно хорошие любовники, – объясняю с игривой улыбкой.

– Разумно, – шутит он, и я ловлю себя на том, что хихикаю, а моим щекам становится горячо.