Покидая мир

Женщина раскрыла папку с моими бумагами и объяснила, что я вправе потребовать участия адвоката или консультанта в своем «процессе». Я ответила, что не вижу в этом необходимости, и она дала мне подписать бумагу, подтверждающую мой отказ. Затем официальным тоном она сообщила, что было принято решение применить ко мне некие «альтернативные меры». Эти «меры», пояснила она, не рассматриваются ни федеральным, ни региональным законом как уголовное наказание и, хотя будут осуществляться «в рамках системы», не могут быть истолкованы как следствие правонарушения или уголовного преступления: «Это означает, что если вы будете выезжать за пределы страны и заполнять анкету для получения визы, то на вопрос, имеются ли у вас судимости и привлекались ли вы к уголовной ответственности, ответом будет безусловное „нет“».

Затем офицер Риверс зачитала текст об «альтернативных мерах», в котором разъяснялось, что мною были «предприняты действия, приведшие к пустой трате времени сотрудниками полиции, а также создававшие помехи для уголовного расследования», что я была предупреждена о том, что все последующие акции такого рода с моей стороны, которые будут восприняты как «обращающие на себя внимание полиции», приведут к обвинениям против меня.

Пока же мне предлагалось дать добровольное согласие на участие в программе психотерапии, которая будет назначена органами здравоохранения провинции Альберта. Я должна была подтвердить, что готова пройти все медицинские и психологические обследования, которые будут мне предписаны, и соглашаться на любую терапию, которую врачи сочтут для меня целесообразной.

На этот счет у меня возникло несколько возражений.

— А что, если решат, что мне требуется электрошоковая терапия? — спросила я.

— Здесь есть примечание мелким шрифтом, где сказано, что вы имеет право отказаться от некоторых видов лечения, если сочтете, что они наносят ущерб вашему здоровью.

— Уверена, что там есть и еще одно примечание мелким шрифтом, позволяющее им отклонить мои возражения.

— Насколько я знаю, у нас обычно не позволяют свободно разгуливать по улицам тем, кого считают психически неуравновешенными. В вас видят источник помех для полиции, но при этом воспринимают как человека вполне вменяемого, так что никто не собирается прибегать к экстремальным мерам. Мой вам совет, мисс Говард, согласитесь на альтернативные меры. Ходите на прием к психиатру столько, сколько потребуется, принимайте лекарства, которые вам выпишут, — и вы со всем этим справитесь. Я читала ваше дело. Вы не маргинал, не неудачница и уж точно не дурочка. Так что пожалейте себя — и соглашайтесь на альтернативные меры, это в ваших интересах. Макинтайр мертв. Дело закрыто. Хватит вам в этом копаться.

Но в тот же день я вернулась в интернет-кафе, чтобы просмотреть новости онлайн, внимательно изучить каждую заметку, каждый столбец, посвященный самоубийству Макинтайра. Мое лихорадочное чтение было в разгаре, когда зазвонил мобильник. Женщина, назвавшаяся доктором Мэйв Коллинз, сообщила, что она психиатр и будет работать со мной. Она спросила, смогу ли я прийти к ней на первый прием завтра в три часа.

— Конечно, — ответила я и записала адрес ее кабинета в Кенсингтоне.

Дав отбой, я поспешно вернулась к сайту Си-би-си, где как раз смотрела новости по их круглосуточному видеоканалу. На экране давал интервью преподобный Ларри Корсен. Выражение его лица точнее всего можно было бы описать так: благочестиво-страдальческое. Расположившись на фоне своей церкви, он разглагольствовал перед целым отрядом репортеров:

— Ужасное время для Бренды и ее чудесного сына Майкла. Сначала потерять Айви, теперь Джорджа. Нам остается только надеяться, что Джордж сейчас пребывает в лучшем месте, что его терзания сменились вечным покоем. Меня уполномочили побеседовать с вами от имени семьи и просить отнестись к родным с уважением и не беспокоить в это горестное время, когда они переживают эту тяжкую утрату. На днях Бренда выступит перед прессой с заявлением, пока же она просила меня передать, что она скорбит и верит, что Джордж теперь со Христом.

Кто-то из журналистов спросил:

— Как вы считаете, преподобный отец, есть ли еще хоть какие-то шансы, что Айви будет найдена живой?

— Как это ни трагично, я склоняюсь к предположению, что она мертва. Зачем бы иначе Джордж Макинтайр лишил себя жизни, будь девочка жива до сих пор?

Стоп, ты же мне говорил…

И я начала лихорадочно рыться в папке с материалами по делу — я с ней не расставалась и всюду носила с собой, — пока не отыскала запись своего «интервью» с пастором.

«Она не умерла», — сказал мне тогда Корсен.

А я удивилась: «Откуда у вас такая уверенность?»

А он ответил: «Я просто верю».

Почему он был так в этом уверен?

А сейчас уверен в обратном… неужели только потому, что Макинтайр наложил на себя руки?

Прозвучал новый вопрос одного из журналистов: