Покинутые небеса

Один из них разговаривал по телефону, а все остальные, как по команде, вытащили пистолеты из-под курток.

Кэти взяла сестру за руку:

— Пошли. Я тебе покажу.

Но, оглянувшись на Ворона, она остановилась.

— Идите, — сказал он, поворачивая в другую сторону. — Я должен еще навести порядок.

— О чем это он? — удивилась Керри.

— Наверно, он не хочет, чтобы в гостинице обнаружили тела кукушек. Это вызовет ненужные разговоры и вопросы.

Керри видела, как чернокожий великан, несмотря на свой вес, неслышными шагами пересек холл. А вот в «Вороньем гнезде» от его шагов вздрагивал и скрипел весь дом. По какой-то необъяснимой причине охранники не замечали его приближения. Ворон прошел между ними и направился к открытой двери номера Куто.

— Как ему это удалось? — опять удивилась Керри.

— Это я тоже смогу тебе показать, — заверила ее Кэти.

Трое охранников двинулись в их сторону.

— Вот что, леди, — заговорил первый.

— Пора уходить, — решила Кэти и увела Керри в том же направлении, куда перед этим скрылись их друзья.

Пистолет в руке охранника задрожал, а глаза широко раскрылись. Керри прекрасно представляла, что он сейчас чувствует.

— Давайте… соблюдать спокойствие, — продолжал он по инерции, глядя в пустоту, — и никто… никто не пострадает.

СВЕТ ОСТАНЕТСЯ

Когда придется хоронить меня,

Добавь три фута для могилы:

Один — для скорби, второй — для радости,

А третий — для странных случаев,

Которых не забыть.

И долго-долго после нашей смерти

Свет будет над землей,

Свет будет над землей.

Крис Экман, «Свет останется»

1

Хазард, 5 сентября, четверг

Мэйда и Зия — неразлучные подружки, я бы хотела, чтобы так же было и у нас с моей сестрой Керри. Возможно, так оно и будет, если мы сумеем оставить багаж прошлого позади. Но я не уверена, что мы сможем стать такими же веселыми. Я хочу сказать, что вряд ли мы сможем так же радостно воспринимать окружающий мир. Прекрасный и радостный, говорим мы о нашем мире сейчас; прекрасное и грустное время — так характеризуем недавнее прошлое.

Много лет я слышала о девчонках-воронах, но всего несколько дней назад они появились в моей жизни, и только теперь я поняла, что имел в виду Джек, когда рассказывал о них. Они и в самом деле не знают удержу. Даже в те моменты, когда стараются быть серьезными, они не могут удержаться от улыбок, и точно так же вы улыбаетесь им в ответ.

Забавно видеть их на похоронах Джека, вернее, странно, я хотела сказать. Странно видеть, что улыбки покинули их лица. Обе девчонки одеты в черное, они стоят на лугу вместе со всеми, лица серьезны, в глазах блестят слезы, Мэйда закусила нижнюю губу, а Зия так глубоко засунула руки в карманы, словно собирается сделать из своей куртки крылья.

Все мы собрались сегодня здесь, в Хазарде, на лугу, окруженном горами и лесами, — Маргарет и Энни, Ворон, Хлоя, девчонки-вороны, Керри и я. И другие люди, с примесью древней крови и без нее. Рори, Лили, Хэнк и наши друзья с автомобильной свалки. Но все же большую часть собравшихся составляют вороново племя и их младшие кузины.

Они все еще беспрестанно спускаются с небес и выходят из леса. После первой сотни я сбилась со счета. Все ветки деревьев усыпаны опечаленными черными птицами. Никто не произносит ни звука. Мы просто стоим вокруг маленькой фигурки Джека, лежащей в желтеющей траве. Теперь он в своем первоначальном облике — блестящие галочьи перья резко выделяются на зеленовато-желтом фоне.

Это Джолен нашла его здесь и послала весточку всем нам. Все свободные братья тоже собрались на лугу. Пришли и Медведь, и Альберта, и Безумный Грач. Даже Рэй.

Я стою у большого древнего камня, где впервые встретились мои родители, где похоронена моя мать. Над головой простирается серое небо, словно все иные краски покинули этот день, ушли вместе с Джеком, а может, небо грустит вместе с нами.

А люди и звери прибывают. Скоро вся трава скрывается под черными перьями, тяжелый груз птичьих тел сгибает ветви деревьев, краски осени уступают место черным и серым тонам, и этот вид больше соответствует нашим скорбящим сердцам.

— Как же он мог умереть? — наконец спрашивает кто-то сзади.

— Почему он должен был умереть? — говорит Зия, не дожидаясь ответа.

Потом становится совсем тихо. Если прислушаться, можно услышать шарканье чьих-то ног, шелест крыльев опоздавших. Но эти звуки только усиливают тишину, исходящую от маленького тела, лежащего в траве у наших ног, и растекающуюся по всей луговине благодать.

Наконец я кашляю, чтобы прочистить горло.

— Перед своей смертью, — говорю я, — перед тем, как он понял, что конец близок, Джек попросил меня рассказать всем вам одну историю, в том случае, если я останусь, а он уйдет.