Покинутый (ЛП)

— А как дела с местным населением? — спросил я его, садясь напротив.

Поспешно вернулся Томас — с кружкой пенящегося пива в кулаке и с красной отметиной на лице, потому что по пути он обо что-то хлопнулся, и как раз в это время Уильям сказал:

— Нам надо будет завоевать их доверие, прежде чем они поделятся тем, что знают.

— У меня есть идея, как можно все устроить, — пробубнил Томас, и мы повернулись в его сторону, каждый по-своему выразив интерес: Чарльз, как всегда при взгляде на Томаса, сделал физиономию, как будто вляпался в собачьи отбросы, Уильям смотрел с изумлением, я — с неподдельным интересом. Пьяный или трезвый, Томас соображал гораздо лучше, чем предполагали Чарльз и Уильям. Он продолжал:

— Есть человек, который продает туземцев в рабство. Спасем их, и они будут у нас в долгу.

Туземцы, подумал я. Индейцы могавк. Да, это была мысль.

— Вы знаете, где их держат?

Он покачал головой. Но Чарльз наклонился вперед.

— Бенджамин Черч знает. Он маклер и посредник — он есть в вашем списке.

Я улыбнулся ему. Хорошая работа. Наверное.

— А я как раз думал, кого бы нам еще попросить.

2

Бенджамин Черч был доктором, и мы нашли его дом достаточно легко. На стук в дверь никто не ответил и Чарльз не теряя времени, выбил ее, и мы поспешили внутрь, только для того чтобы обнаружить, что внутри царил разгром. Не только мебель была перевернута и бумаги изорваны, истоптаны и разбросаны на полу, но были также следы крови.

Мы смотрели друг на друга.

— Кажется, что мы не единственные, кто ищет доктора Черча, — сказал я, опустив меч.

— Проклятие! — взорвался Чарльз. — Он может быть где угодно. Что же нам делать?

Я указал на портрет славного доктора, нависающий над каминной доской. На нем был изображен человек лет двадцати, у которого, тем не менее, был солидный вид.

— Мы найдем его. Пойдем, я покажу вам как.

И я начал рассказывать Чарльзу об искусстве наблюдения, проникновения, исчезновения, как замечать особенности и привычки, как изучать движение вокруг и приспосабливаться к нему, сливаясь с окружающей средой, становясь частью пейзажа.

Я понял, насколько я наслаждаюсь своей новой ролью наставника. Как мне, еще мальчишке преподавал мой отец, и затем Реджинальд, и я всегда с нетерпением ждал своих занятий с ними — всегда смаковал получение и осознание нового знания — запретного знания, того самого, которое нельзя найти в книгах.

Обучая Чарльза, я задался вопросом, чувствовали ли мой отец и Реджинальд то же, что я теперь — безмятежность, мудрость, собственную практичность. Я показал ему, как задавать вопросы, как подслушивать, как перемещаться по городу как призрак, впитывая и переваривая информацию. После этого мы разделились для самостоятельных поисков, а через час или немногим позже встретились с мрачными лицами.

Удалось выяснить, что Бенджамина Черча видели в компании трех или четырех мужчин, которые выводили его из его дома. Некоторые свидетели предположили, что Бенджамин был пьян; другие заметили, что он избит и весь в крови. Один человек, который пришел ему на помощь, получил нож в кишки в знак благодарности. Куда бы они ни направлялись, было ясно, что Бенджамин в беде, но куда же они направлялись? Ответ нашелся у глашатая, который выкрикивал новости дня.

— Вы видели этого человека? — спросил я у него.

— Трудно сказать… — он покачал головой. — Столько людей проходит через эту площадь, трудно…

Я вжал несколько монет в его руку, и его поведение мгновенно изменилось. Он наклонился вперед с заговорщическим видом:

— Его отвели к прибрежным складам к востоку отсюда.

— Большое спасибо за помощь, — сказал я ему.

— Но поторопитесь, — ответил он. — Он был с людьми Сайласа. Такие встречи обычно плохо заканчиваются.

Сайлас, подумал я, и вместо того, чтобы гулять по улицам, мы повернули к району складов. Ну, и кто такой Сайлас?

Толпа значительно поредела к тому времени, когда мы достигли пункта нашего назначения, располагавшегося далеко от основных дорог, где, казалось, слабый запах рыбы, пронизывал все вокруг. Склад находился в веренице подобных зданий — огромных и производивших впечатление разрухи и упадка. И я, возможно, прошел бы мимо, если бы не охранник, который бездельничал перед главным входом. Он сидел на бочонке, задрав ноги на соседний, жуя что-то, и не столь бдительный, как ему полагалось. Так что я успел остановить Чарльза и прижать его к стене здания прежде, чем нас заметили.

В ближайшей к нам стене располагался вход, и я проверил, нет ли там охраны, прежде, чем пытаться открыть дверь. Закрыто. Изнутри до нас доносились звуки борьбы и отчаянный крик. Я не игрок, но поставил бы на то, что обладатель отчаянного крика — Бенджамин Черч. Чарльз и я переглянулись. Мы должны туда войти, и быстро.

Осматривая склад, я бросил взгляд на охранника, и мелькнувший брелок для ключей на его поясе навел меня на мысль.

Прижав палец к губам, я подождал, пока не пройдет мимо человек с тележкой, велел Чарльзу ждать и вышел из своего укрытия пошатываясь, выглядя совершенно так, как будто хватил лишку.