Поклянись, что моя

— Не обращай внимания, — тихо говорит Блейк, когда мы остаемся вдвоем. — Проходи.

Легко ему говорить. Переведя дыхание, я делаю шаг вперед, оглядываясь на необычную мне кухню, и сажусь на высокий барный стул. Взгляд падает на тарелку Сары — завтрак так и остался нетронутым. Блейк на мгновение смотрит туда, но потом отворачивается к столу.

— Чай, кофе? — спрашивает он спокойно и непринужденно, как будто это нечто обычное для нас.

Я немного улыбаюсь, поймав чувство дежавю.

— Зачем спрашиваешь, если это будет чай?

Он тихо улыбается и, не отвечая, возвращается, начав копошиться. Я следую за ним взглядом, машинально изучая его фигуру. Даже здесь, на кухне, он одет как из иголочки, в безупречный костюм. Все в нем говорит о дисциплине и контроле, и это выбивает меня из колеи.

Пока он справляется с моим чаем, я не могу избавиться от мыслей о том, насколько все-таки это странно. Что было бы, сложись все по-другому? А если бы не то нападение, я вряд ли сидела бы сейчас здесь, на его кухне, дожидаясь пока он приготовит мне обычный чай. Кто знает, может быть, это и есть мой шанс.

— Твой чай, — его голос возвращает меня в реальность.

— Спасибо, — пробормотала я, потянувшись к чашке. Горячий пар слегка прикасается к моему лицу, приятно согревая.

— Может, ты хочешь что-нибудь на завтрак? Что-то особенное?

Я поднимаю взгляд, немного удивлення подобным проявлением заботы.

— Нет, — качаю головой. — Меня немного тошнит… я не думаю, что смогу что-нибудь съесть в ближайшее время.

На мгновение на кухне повисает тишина. Эти слова, сказанные так обыденно, но с таким глубоким смыслом, вдруг зависают между нами, как невидимая стена. Я вижу, как его лицо меняется: от покоя к чему-то мрачному, почти непримиримому, мгновенно возвращаясь к своему обычному хладнокровному выражению. Я понимаю: он все еще не принял мою беременность до конца.

Он все еще не верит мне.

— Ладно, — спокойно произносит Блейк. — Чувствуй себя как дома.

Я только киваю, чувствуя, как тишина становится более ощутимой.

— Вечером заедем за твоими вещами. Возьмем все необходимое.

Он задерживается на несколько секунд, будто хочет что-то еще сказать, но вместо этого поджимает губы, а потом и вовсе выходит из кухни. Через мгновение я слышу, как хлопают входные двери, и понимаю, что остаюсь одна в полной тишине.

Я смотрю на чашку, чувствуя какое-то смятение и пытаясь собрать мысли. Если между мной и Блейком до сих пор стоит пропасть, то по крайней мере другую проблему я могу попробовать решить прямо сейчас.

45

Я стучу в дверь Сары, трижды. Жду, но в ответ стоит только глухая тишина, проникающая сквозь каждую щель этого дома. Еще один стук — безрезультатно. В конце концов, я опускаю ладонь на ручку двери, медленно проворачиваю ее и захожу без приглашения.

Сара лежит на кровати, вытянувшись, наушники, слишком большие для ее головы, полностью поглощают ее. Теперь я понимаю, почему она не открывала. Из-под них доносится рок, разливаясь по комнате, которая выглядит как типичная комната подростка — плакаты с рок-группами на стенах, несколько книг и журналов на столе, и аккуратно разложенные вещи на стуле. В комнате царит идеальный порядок, и что-то в этом заставляет меня взбодриться. Все-таки, ей не все равно, как бы она ни пыталась это показать.

Тут Сара замечает меня. Она поднимается с неожиданной растерянностью, снимая наушники.

— Ты? — недовольно произносит девочка, но откладывает наушники, избегая моего взгляда. Это хорошо, несмотря на ее недружелюбное настроение ко мне. — Вообще-то, надо стучать перед тем, как заходить.

Я немного улыбаюсь, пытаясь сгладить ее напряжение, и медленно подхожу к кровати.

— Я стучала, но ты не слышала, — говорю, осторожно становясь немного ближе. — Можно? — указываю на кровать.

— Как будто ты поступишь по-другому, если я скажу «нет», — недовольно восклицает она, но все же убирает ноги и садится, освобождая место. В этот момент она выключает музыку, ставя наушники-вкладыши, но ее недовольство никуда не исчезло.

Я осторожно сажусь рядом, внимательно за ней следя. Я замечаю что-то едва уловимое за ее идеально выстроенной бравадой. Я замечаю еще кое-что. Уязвимость. Моя улыбка исчезает, и я начинаю осторожно говорить.

— Послушай, я понимаю твои чувства…

— Понимаешь? — фыркает Сара, ее большие глаза устремляются на меня, и я вижу в них едва уловимый гнев. — Еще скажи, что не знала, чем это обернется.

— Я знаю, как это выглядит, — говорю я, стараясь быть искренней. — Но поверь, я действительно не ожидала, что все сложится именно так.

— Как «так»? — ее глаза загораются еще ярче. — Ты не ожидала, что переедешь к нам? Разве это не был твой первоначальный план? Охмурить моего папу, женить его на себе и завладеть имуществом?

Ее голос полон обвинений, но в нем больше отчаяния, чем уверенности. Она говорит быстро, словно пытаясь уйти от своих эмоций. Наступает напряженная пауза, воздух в комнате кажется тяжелее.