Поклон старикам

Огласили состав президиума. Среди названных был и Шоноев. Проходя мимо Бизьи и Банзаракцаева, он поздоровался, подняв руку, как это делают военные. «Ага, Андрей Дармаевич, дома-то вы всегда в президиуме сидите, а на этот раз вам придется посидеть тут, рядом с Бизьей Заятуевым. Среди нас-то вы орел, а здесь — самая простая птица…» — злорадно подумал старик, и ему стало значительно легче.

— Ну, узнали? — опять взялся за свое председатель.

Старик Бизья кинул на него укоризненный взгляд и отвернулся, наблюдая, как члены президиума занимают свои места. Банзаракцаев, разгадав его мысли, улыбнулся, пригладил волосы и снова спросил:

— Так кто же это, по-вашему?

В зале в это время стоял шум. Бизья, в котором раздражение уже улеглось, вдруг решился и, глядя на Банзаракцаева виноватыми глазами, шепотом начал рассказывать:

— Прошлым летом строил я кошару на полевом стане Уладана, и вдруг подъехал на легковой машине вот этот самый человек. Я на него даже внимания не обратил — мало ли кто мимо проезжает. Был он в простой одежде, в сапогах. А он начинает расспрашивать о работе, о жизни. «Вы один тут работаете?» — говорит. Я отвечаю, что Данзан, мой напарник, отправился на центральную усадьбу колхоза за продуктами. Завтра, мол, должен вернуться. «Когда он ушел?» — «Вчера». — «Чтобы сходить за десять километров, ему нужно три дня?» — «Он ведь молодой еще, Данзан-то. Поскольку парень еще не в аду, пусть немного развлечется», — говорю, — «А вашей работе это не помешает, Бизья Заятуевич?» — «Нет. Старики ведь спят мало, поэтому я успеваю отработать и за него», — отвечаю ему. И тут, глядя на меня снизу вверх, он вдруг громко рассмеялся. Потом говорит: «Дайте мне топор. Давненько уже не держал его в руках. Хочется поразмяться». Я свой-то пожалел, протянул ему топор Данзана. Смотрю — он очень ловко рубит. Ну, потом сели мы с ним, попили чай из моего чайника. Он так хорошо и понятно рассказал мне о жизни в других районах и о том, что сейчас в мире творится. Потом он начал собираться в путь. У нас, бурят, есть одно плохое обыкновение: встретятся и, не успев спросить, кто, чей и откуда родом, сразу начинают рассказывать друг другу новости, всякие были-небылицы. С тем и расходятся. А у русских совсем иначе: сначала поздороваются за руку, назовут свои имена, познакомятся… Поэтому я и спросил у него: «Вы кто будете-то и чей сын? По какому делу и куда едете?» Человек этот смеялся до слез, потом сказал: «Я секретарь обкома Мункоев». Я тут растерялся, стою и не знаю, что сказать и что надо делать. А он пожелал хорошей работы, счастливой и долгой жизни, пожал мне руку и умчался…

— Увидят, что мы шепчемся, и назовут нас с вами нарушителями порядка. Давайте-ка слушать, — сказал Банзаракцаев и сел прямо.

В этот момент снова зазвенел колокольчик. Бизья поднял голову и увидел, что в президиуме, позади красного стола, сидит уже множество людей. Совещание продолжилось. Секретарь обкома, о котором Бизья только что рассказывал, направился к трибуне, и старик тотчас узнал его слегка переваливающуюся походку и покачивание головой с боку на бок. Наблюдая, как крепким хозяйским шагом Мункоев идет мимо стола президиума, Бизья вдруг ощутил радость, словно встретил давнишнего друга. Старик тихо засмеялся, кивнул головой и мысленно поздоровался: «Здравствуй, товарищ Мункоев!»

Старик хоть почти не знал русского языка, но речь Мункоева сначала старался слушать очень внимательно. Но затем две бессонные ночи, пережитые волнения, а также отсутствие привычки сидеть на собраниях и совещаниях— все это вместе взятое и явилось причиной того, что старик Бизья постепенно впал в довольно-таки неприличное состояние. Сначала он принялся зевать до хруста в челюстях. Но, начав задремывать, Бизья спохватился и стал больно щипать себя за ногу. Тщетно. Банзаракцаев насторожившийся с того момента, как старик взялся клевать носом, толкнул его в колено и не без ехидства шепнул:

— Вы вздремните, ничего страшного.

— Ы? — старик тотчас очнулся.

— Говорю, вздремните. Но не вздумайте храпеть среди такого множества людей или, не дай бог, сотворить что-нибудь похуже.

— Какой вы проказник! Не будь вы председателем, я не знаю, что б я с вами сделал! — беззлобно улыбаясь, шепнул в ответ Бизья и крепко растер ладонями лицо. Через некоторое время он почувствовал себя бодрее.