Поклон старикам

— Да не сказать, чтобы я кого-то там обучил. Только вот этого Данзана пытаюсь немного научить. По своей тупости школу-то он не смог осилить. Да и не всем же колхозным ребятам наукам обучаться, кому-то выпадает доля делать сельскую работу. Поскольку родственник, взял я к себе этого Данзана. Все же иметь какое-то ремесло, чтобы прокормить себя, — это ведь большое дело. К тому же Данзан, хоть не был силен в школе, топором владеет неплохо. Из парня выйдет приличный мастер.

— Бизья Заятуевич, в докладе товарища Мункоева было сказано о передаче молодым опыта знатных мастеров. Что вы об этом думаете?

— Я-то? Скажу, что это дело хорошее. Очень хорошее дело. Если бы мне поручили нескольких парней, я бы постарался кое-чему их научить. Правда, не знаю, что думает вот он, Андрей Дармаевич… И опять же, какова будет оплата за это? Я ведь какой-никакой, а человек, мне тоже не хочется терять лишний заработок… Ха-ха…

— Мы все это обдумаем, обязательно, — сказал председатель.

— Бизья Заятуевич, значит, вас надо понимать так, что вы готовы возглавить молодежную бригаду или, допустим, звено, правильно?

— Не скажу, что готов. Но если начальство доверит, что ли… или прикажет, тогда, наверно, не откажусь. Пока болезнь не свалила с ног, отчего бы и не поучить молодежь… Вот только бы с оплатой все по-другому…

Банзаракцаев поморщился, словно у него вдруг заболели зубы.

— Ну, спасибо, Бизья Заятуевич. Значит, поговорили мы с вами. Вы какую песню любите? Радио по вашей заявке может передать любую песню. Так какую песню вы закажете?

— Песню?! Я не большой любитель песен, поэтому не хочу обманывать. Вот если б ты с таким вопросом обратился к моему ровеснику Ендону Тыхееву, как бы он попрыгал! Ха-ха! Уж очень он песни любит, косоглазый. Да и сам не прочь надрывать голос.

— Тогда мы передадим какую-нибудь старинную бурятскую песню, посвятив ее вам. Можно?

— Можно, можно. Погоди-ка… «Песня об осиротевшем верблюжонке» Генинова годилась бы…

Репортер перемигнулся с Банзаракцаевым. Затем он перемотал магнитофонную катушку, пощелкал блестящими ручками и протянул к старику какую-то круглую штуковину.

— Бизья Заятуевич, послушайте, как получилось.

Услышав свой голос, старик чуть не вскочил на ноги. Удивленный и немного испуганный, вытаращив глаза, затаив дыхание, он принялся слушать. Грубоватый хриплый голос Бизьи Заятуева был слышен отчетливо, совершенно как в жизни. Поразительно! Когда и как запечатлел этот парень их разговор? Недаром он сразу насторожил Бизью — вертлявый, хитроватый, с огоньком в глазах… Погоди, а с какой такой целью он записал разговор? Очернить не собирается ли… Дурака свалял — на все вопросы ответил без всякой предосторожности, напрямик… Эх, знать бы!.. Но слово — не воробей… будь что будет…

— Ну, как слышно? — спросил председатель.

Старик молчал, зло набычив голову и уперев в колени корявые руки. «Все из-за него, из-за председателя, такие страхи и мучения терплю», — думал он.

— Вы, Бизья Заятуевич, не беспокойтесь. Все лишнее и ненужное мы вырежем, доведем до кондиции, что ли, приведем в полный порядок и пустим в передачу, — улыбнулся репортер и пожал лежавшую на колене руку старика.

— Какая еще кондиция? — рявкнул Бизья.

— Разговоры об оплате и прочее в этом же духе — все это вырезается. Хорошая беседа получится, дядюшка, — сказал Банзаракцаев мягким, но не терпящим возражения голосом.

Старик резко повернулся в сторону председателя. Тот опустил веки, кивнул головой, и тут Бизья почему-то сразу успокоился. Чуть подумал и, решив, что теперь уже все едино, спросил осипшим голосом:

— Сказанное мной будет передаваться по радио?

— Да.

— Хе! Ей-богу, подловил ты меня, парень. Что делать… Это самое… — Он указал на магнитофон. — То, что я говорил про Ендона Тыхеева, вычеркните. Нехорошо. Мало про меж нас обычной ругани, так еще и по радио… не нужно… Прошу тебя, сделай такую милость, а?

— Хорошо, хорошо, я понял вас.

Старик, как бы вспоминая еще что-то, почесал затылок, потом тронул репортера за рукав:

— Слышь, парень, я хотел сказать еще кое-что, но, дурная голова, забыл. Если можно, запиши, будь добр…

— Я вижу, дядюшка, вы почувствовали вкус к выступлениям по радио, — ухмыльнулся Банзаракцаев.

Довольный получившимся интервью парень из радио с готовностью раскрыл магнитофон. Старик бережно взял в руку микрофон, обстоятельно откашлялся и начал:

— Я есть Бизья Заятуев. Годы мои немалые. Уроженец Исинги, называемой самой глушью Еравны… Паренек, пойдет так? — посмотрел он на репортера.

— Пойдет, пойдет… говорите дальше. Не обращайте на меня внимания, говорите то, что думаете, — репортер нетерпеливо помотал рукой.

— Ладно, тогда я продолжу. Значит, так, нашему колхозу сейчас нужен большой новенький трактор. Постой, а как он называется-то? Андрей Дармаевич, а?

Председатель, который сидел, зажав рот ладонью весь багровый от еле сдерживаемого смеха, с трудом прошептал сквозь пальцы:

— Скажите, что «К-100».