Поклонник

— Конечно, предоставляется, — сказал я. — При любых обстоятельствах, если это необходимо. Чего вы боитесь? Что вас кто-то убьет, если вы расскажете мне о том, что вам известно? Полиция, уверяю вас, примет все возможные меры по вашей защите, если это…

— Я не совсем то имел в виду, — сказал он. — По совести сказать, лейтенант, я, в основном, подразумевал шантаж.

— Все, что я сказал, естественно, относится и к шантажу, — пояснил я. — Самая большая ошибка человека, подвергающегося шантажу, — это сидеть молчком. Вам это должно быть известно.

— Да, вы правы, — сказал он. — Но все это не так просто, когда вы сталкиваетесь с… — Он в отчаянии покачал головой. — Я — несчастный человек, лейтенант. У меня ничего нет, кроме небольшого дохода по процентам. Когда я сошел со сцены, у меня были достаточные вложения, чтобы обеспечить мне скромный доход до конца моих дней. Но за последние два месяца ушла почти треть всего капитала! — Ужас послышался в его голосе. — Если так пойдет и дальше, я буду разорен в ближайшие шесть месяцев! Так больше продолжаться не может. Что бы ни случилось, я уже не потерплю…

— Кто вас шантажирует? — спросил я.

— Вейсман, конечно, — сказал он. — Я думал, вы уже догадались.

— Я не обладаю даром ясновидения, как Учитель, — сказал я. — Почему он шантажирует вас?

— Ну, на самом деле, лейтенант… Нет, не могу сказать… Я думаю… Это абсолютно необходимо? Разве вы не можете воздействовать на него после того, что я вам сказал?

— Нам недостает самой малости под названием ?улики?, — сказал я.

— Ой, — безвольно сказал он. — Я об этом не подумал. Значит, вы не сможете обеспечить мою защиту, да?

— Конечно, сможем, — сказал я. — Мы можем…

— Нет, вы не сможете, — сказал он. — Если я вам все скажу, вы потом расскажете вашему начальству, затем это выйдет на суд, и все газеты разнесут… Извините, лейтенант. Я вел себя по отношению к вам крайне невежливо. Я… я лишь пошутил.

— Послушайте, Ромэйр, — сказал я. — Мы говорим сейчас о мотиве убийства, и вы не можете…

— Извините, лейтенант. — Его лицо стало бледным как мел. Медленно он вытянул руки перед собой запястьями вместе. — Арестуйте меня, если хотите, но отныне мои уста будут на замке!

— Ах, черт! — сказал я с отвращением. — Наручников больше нет.

Я открыл входную дверь под яростный аккомпанемент лязга наручников, бьющихся о кухонный кран.

— И последнее, лейтенант, — раздался взволнованный голос Ромэйра у меня за спиной. — Как быть с Питером? Я имею в виду наручники. Вы разве не освободите его?

— Передайте ему, что ключ пришлю по почте, — сказал я и с треском захлопнул за собой дверь.

Глава 6

Она, естественно, жила в пентхаусе. Вход внутрь здания лежал через декоративную алюминиевую решетку. Проходя через фойе, я подумал, что какой-нибудь художник по интерьеру заработал на нем не меньше десяти тысяч долларов. Обряженный в серую ливрею швейцар проводил меня к лифту. Я нажал кнопку с пометкой ?П? и понесся ввысь, быстро и бесшумно.

Наверху, у пентхауса, было свое фойе. Меньшее по размерам, чем внизу, но отделанное не менее шикарно. Я нажал кнопку звонка и стал ждать.

Дверь открылась. На пороге стояла Кэнди Логан и смотрела на меня. На ней была мужская рубашка… белая, с длинным хвостом сзади. Спереди она едва прикрывала бедра.

— Привет, — сказала она. — Я думала, ты мне сначала позвонишь.

— Интересно, когда брюки вышли из моды? — спросил я хриплым голосом.

— Так прохладнее, — сказала она беспечно. — Почему бы тебе не войти и не взглянуть на то, что я называю домом?

— Ты хочешь сказать, что здесь есть еще что-нибудь достойное внимания?

— Зайди и посмотри сам.

Я прошел за ней. На первый взгляд стиль гостиной показался мне современным, дорогим и не восточным. Уже хорошо. Но Кэнди шла впереди меня, и хвостик ее рубашки мотался из стороны в сторону, поэтому у меня, говоря честно, не оставалось времени на то, чтобы разглядывать детали интерьера.

Она направилась в угол комнаты к бару, а я завалился на диван и стал с интересом смотреть, как она готовит напитки для нас. Она наливала в бокалы ?Чивас Ригал?, впрыскивая по капельке сельтерской из весьма изысканного сифона.

— Здесь прекрасный вид из окна, — сказала она, заводя разговор.

— Отсюда, где я сижу, вид не менее превосходный, — сказал я ей. — И ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что я могу променять его на какое-то паршивое окно.

Она принесла два бокала и села на диван рядом со мной. Я благодарно принял бокал из ее рук и стал пить.

— Как мило, что ты выкроил минутку и заглянул ко мне, Эл, — сказала она. — Я уж думала, что расследование этого убийства не даст нам возможности повидаться.

— Что сказал тебе по телефону Ромэйр? — спросил я ее.

— Ромэйр? — Брови ее удивленно приподнялись. — О чем ты говоришь?

— Я сегодня работаю объездчиком, — сказал я. — И если бы ты не стояла следующей по списку, я бы бросил это дело.

— Почему бы тебе не расслабиться? — сказала она. — Успокойся, Эл, и объясни все по порядку.