Поклонник

— Лживая сука! — бормотал он, еле ворочая языком. — Она лжет, говорю вам. Это все ложь. Я стоял за дверью и все слышал. Все слышал, что она сказала. Ложь от начала до конца.

— Возможно, — сказал я. — Так расскажите мне правду, Корнелиус. У меня полно времени, я вас выслушаю.

— Стал бы я переживать из-за нее и Вейсмана?! — заорал он.

— Ваша история, — сказал я спокойным тоном. — Вы и рассказывайте.

— Вейсман! — повторил он. — Да он стоял в конце длинной очереди, которая начала выстраиваться рядом со Стеллой еще задолго до того, как встретил ее. Возможно, Джулию и волновало то, что Стелла отбила у нее нового дружка. Но меня — нисколько. Если бы я переживал по поводу всякого мужчины из жизни Стеллы, я бы спятил уже через месяц после женитьбы!

Он вновь посмотрел на Стеллу, его рот скривился в гримасе.

— Ты! — сказал он с любопытной гаммой чувств в голосе. — Да ты дл меня — талон на обед, не больше и не меньше. Я понял это еще тогда, в первый день на пляже, когда почувствовал, как твои маленькие глазенки вонзились в мои бицепсы. И я тоже стал играть, потому что от тебя воняло деньгами! Ты была не высший класс и по возрасту годилась мне в матери… но до тех пор, пока каждый месяц в ладошку ложилась толстая пачка измятых купюр, я продолжал играть в эти игры!

Лицо Стеллы словно омертвело, и она внезапно показалась мне уставшей и постаревшей лет на десять. Она быстро отвернулась от меня.

— Да чтоб я… ревновал тебя! — грубо рассмеялся Корнелиус. — Да если бы не долларовые знаки, которые я вижу каждый раз в твоих глазах, когда туда заглядываю, я бы все время ходил по дому в темных очках!

Он глубоко вздохнул и посмотрел на меня. Когда он заговорил снова, голос его был уже спокойнее.

— Вы как-то спросили меня, лейтенант, как живется мужу на содержании жены? Я вам отвечу. Отлично живется, если только не надо очень часто видеться с собственной женой!

— Ну, теперь вы высказались? — спросил я его.

— Думаю, да, — пробормотал он.

— Тогда, может быть, вам лучше снова улечься в постель.

— Но я…

— Я ведь могу и запереть вас на всю ночь, — сказал я. — Ради вашей же безопасности. Так лучше уж вы сами, Гибб.

— О'кей, — сказал он. — Я пойду спать. И не беспокойтесь, что со Стеллой может что-нибудь случиться. И если вы услышите о каких-то побоях, то знайте, что они вымышлены от начала до конца, как и все то, что вы до сих пор от нее слышали.

Он неспешно вышел из комнаты. Я налил себе еще одну порцию виски и закурил следующую сигарету.

Стелла сидела на краешке дивана, уставившись в пол. Наконец она подняла голову и посмотрела на меня унылыми глазами.

— Думаю, я сама напросилась, — сказала она. — А следовало бы знать, что он сидит, прислонившись ухом к замочной скважине! Все он врет, конечно.

— Один из вас врет, — согласился я. — Придется потом разобраться — кто. Сейчас мне некогда гадать.

— Но вы же не можете ему поверить! — вскрикнула она. — Этому маленькому вонючему…

— Спасателю?

— Как же я все-таки ненавижу мужчин! — страстно воскликнула она.

Это было заявление недели.

Глава 9

Я нажал кнопку звонка на этаже пентхауса и стал ждать. Мне показалось, что я слишком долго жду, поэтому я снова приложил большой палец к кнопке и держал его там секунд десять. Наконец Кэнди открыла дверь.

— Вы когда-нибудь спите? — спросила она. — Уже третий час ночи.

— Ищейка Уилер с воспаленными глазами, — представился я.

— Никак не предполагала, что у меня в доме проходит съезд полицейских, — сказала она без восторга.

— Жизнь полна неожиданностей, — сказал я. — Распоряжения насчет ужина уже отданы. Нам подадут огромный торт в картонной коробке, вы будете красоваться наверху и потом медленно сойдете вниз прямо на стол, и все такое.

— Со счастливой улыбкой на устах и в бикини, как я понимаю?

— На теле у вас будет красоваться фиговый листок, а на лице — озабоченность, — поправил ее я. — Степень озабоченности на вашем лице будет находиться в прямой зависимости от того, насколько крепко сидит на вас фиговый листок.

— Мне всегда интересно было узнать, каким образом прикрепляют фиговые листки, — сказала она.

— Возьмите… — Тут я вовремя спохватился и решил не договаривать. — Спросили бы чего полегче.

— Полагаю, мне лучше позволить вам войти, — сказала она. — Можете оставаться жить здесь и оплачивать аренду.

— Спасибо, — поблагодарил я и проследовал за ней внутрь ее пентхауса.

На Кэнди была рубашка такого же фасона, что и прежде. Только на этот раз из голубого шелка с золотыми пальмами по полю.

— Вы стали другой, — сказал я.

— Лучше?

— Просто в новой рубашке.

— Это — моя ночная, — сказала она. — Я хотела сказать ?была ночной?… до того момента, как вы вошли в мою жизнь, и у мен испортился сон.

Я с блаженством откинулся на диван. Она села рядом, но не слишком близко.

— Сильно были заняты? — вежливо поинтересовалась она.

— Ничего особенного, сплошные развлечения, — сказал я. — А что это такое, между прочим?

— Мне всегда казалось, что это, к примеру, пара, принимающа совместную ванну, — сказала она.

— Сегодня убили Харри Вейсмана, — ровным тоном поведал я.

Она неожиданно вздрогнула.

— Кто это сделал?