Поклонники

Новиков поперхнулся. Он вообще не был уверен, что к этому лесу ещё применимо слово «чаща». С другой стороны, лес, превращавшийся в парк, привлекал лыжников. Правда, только по выходным и в солнечную погоду. И любители пикников сюда заглядывали. И прилагали максимум усилий, чтобы загадить остатки леса. Может, сосны и теперь скрывали каких-нибудь жрунов, оставшихся здесь после пикничка. Которых потихоньку заметало снегом.

Дело Вислогузовой определённо плохо влияло на Новикова. Это ж надо до такого додуматься. Но отвращение к тем, кто обжирался на природе, оставляя после себя тонны мусора, пересиливало всю этику и мораль. Новикову даже мерзко-приятно было представлять себе то, что выплывет из-под снега весной. «Подснежники» пойдут. Те, кто оставляли в лесу неразлагаемый пластик, по иронии судьбы сами прекрасно разлагались. Закон природы.

Однако с тех пор, как поползли слухи о поселившихся в лесу сектантах, жруны и лыжники перестали заходить далеко. И приезжали только группами. По одному, или даже вдвоём здесь почти никто не гулял.

Из снегопада выплыла табличка-указатель, сообщавшая, что до «эко-деревни» оставалось три километра. Следуя указателю, Новиков повернул направо.

И тут его прошиб пот. Только бы Василиса не узнала об этом «эко-поселении». А то неровён час… Новиков даже затряс головой, чтобы отогнать ненужные мысли, от которых разгонялся пульс и потели ладони. Надо действовать на опережение – как только дочка вернётся, сразу с ней поговорить. Объяснить, что не всё то природное и чистое, что «эко».

Новиков, неплохо помнивший и турбазу, и дорогу к ней, ожидал, что сосны начнут редеть, однако деревья всё тянулись по обочинам глухими стенами. Исчезли они внезапно, открыв взгляду обширную поляну.

Припарковавшись на краю, Новиков вышел из машины. Казалось, всё было примерно так, как он помнил. Только хуже. Фанерные домики, в его воспоминаниях разноцветные, теперь покосились, краска потрескалась и облезла, так что даже цветов уже не разобрать. Стёкла по большей части были выбиты, крыши проваливались.

Услышав хриплое карканье над собой, Новиков поднял голову. На сосновой ветке сидел огромный чёрный ворон и, чуть склонив голову набок, смотрел на Новикова. Подумав, что птице вряд ли есть дело до случайного гостя «эко-деревни», майор пошёл по направлению к домикам. Да и сама мысль о том, что чёрный ворон на кого-то внимательно смотрит… как-то всё это чересчур книжно. Прямо как у писателя Русакова, где птицы то регулярно появлялись за пару страниц до новых трупов. Иногда благодаря им и опознавать-то становилось нечего.

Ну и дела. Страшилка на страшилке. И половина из них – реальные. Что поделать, какая жизнь, такие и книжки.

Сделав пару шагов по направлению к бывшей турбазе, Новиков почему-то обернулся. Оказалось, и ворон на ветке тоже развернулся, и теперь смотрел Новикову в спину. Ещё раз хрипло каркнув, птица взмахнула крыльями и улетела. От резкого движения с ветви бесшумной пеленой слетел снег. В мрачных зимних сумерках эта пелена казалась саваном.

Ворон исчез в ветвях сосен почти мгновенно, однако Новиков всё же успел заметить, что размах крыльев у птицы был метра полтора. И тёмный мощный клюв выглядел весьма внушительно. Такой птице лучше не попадаться – одно неловкое движение, и можно запросто остаться без глаза.

Новиков вообще не помнил, чтобы в местном лесу водились такие огромные птицы. Возможно, влияние вредных выбросов с производств… мутации там всякие… Где-то рядом энергично закивала Василиса.

Усилием воли выбросив из головы лишние мысли, Новиков пошёл дальше.

Пробираясь вперёд по узкой тропочке, проложенной в рыхлом глубоком снегу, он вспоминал спортивные сборы юности. В фанерных домишках тогда стояли жутко неудобные металлические кровати с продавленными сетками. Спать на них можно было, только если набегаешься за день до изнеможения. Так обычно и случалось. Насколько он помнил, ни водопровода, ни канализации на турбазе не было. Из удобств – лишь перегоревшая электрическая лампочка, одиноко свисающая с потолка на проводе. Туалет – кривобокая будка на склоне у речки. В зарослях крапивы.

Краем глаза Новиков заметил, что между соснами что-то мелькнуло. Остановился, сгруппировался. Даже чуть присел. Рука сама собой потянулась к кобуре. И внутри будто струна натянулась. Такое бывает на сложных задержаниях, когда у каждого «клиента» за пазухой может быть не только камень, но ещё заточка, пистолет и чего доброго бутылка с зажигательной смесью.

Сосны темнели в абсолютной глухой снежной тишине. С веток потихоньку соскальзывал мягкий снег. Новиков всматривался в сумеречную лесную чащу. Никого. То есть никого не видно. И не слышно. Но чутьё тоже никто не отменял. И вот оно сейчас вопило, что Новиков в этом зимнем пейзаже точно не один.

Миг – и между стволами промелькнула здоровенная чёрная тень. Новиков тут же сел на одно колено. Как у него в руках оказался пистолет, даже не заметил. Считал удары пульса. Тень появилась снова, но лишь на долю секунды. Бесшумно вильнула между деревьями и пропала.