Сквозь окна-двери мелькали их силуэты. Лицо Тони перекосилось от гнева. Я никогда не видела его таким в жизни, только на экране. Хелен что-то кричала, размахивала руками. Он что-то резко сказал, и она вся переменилась в лице. Взмах руки был неожиданным для всех. Мне показалась, что я слышу этот удар по его щеке. Голова Тони вдруг резко отклонилась вправо, а когда он снова поднял взгляд на Хелен, она уже маршировала к выходу. Я выскочила из бассейна и, рискуя поскользнуться, побежала к нему. На его лице остался красный след.
— Ох, Тони! — я провела пальцами по его щеке. — Нужен лёд.
— Ничего страшного, — он отстранился, и я осталась стоять посреди кухни в луже воды. Меня била мелкая дрожь, и я не понимала: это из-за кондиционера, гоняющего прохладный воздух, или из-за произошедшего. Тони бросил на меня быстрый взгляд. — Прости за это.
Мне вдруг стало страшно неловко за мой вид, и я обхватила себя руками, пытаясь прикрыться.
— Извини, я сейчас всё здесь уберу, — пробормотала я, выскользнула из кухни и, накинув халат, который оставила на шезлонге, прошлёпала в сторону своей комнаты.
Когда я переоделась в сухое и вернулась на кухню, от лужи не осталось и следа, а Тони, судя по звукам фортепиано, был в гостиной.
Музыка была его способом отвлечься от проблем. Я присела на диван, чуть позади него и смотрела, как его руки летают над клавиатурой. Видимо, он сильно злился, потому что сейчас играл кульминационный кусок из «Реквиема по мечте» по кругу. Если в чём-то Тони и был хорош по-настоящему, это в игре на фортепиано. Наверно, мы были с ним в этом похожи: я была хороша в рисовании, а он в музыке, но мы оба не хотели делать это своей профессией. Что ж, может, мы оба ошибались и стучались не в те двери.
Наконец, он перешёл к финальным успокаивающим аккордам и закрыл крышку пианино. Я ждала, когда он повернётся ко мне.
— Джулс, ещё раз извини за это. Хелен… она не должна была сюда приходить.
— Но она пришла.
— Да, но это в последний раз.
— Почему она ударила тебя? — он по-прежнему сидел ко мне спиной.
— Я сказал, что она без меня стала никем, вот и бесится. Это неправда. Мне просто хотелось задеть её, сделать больно. Как она делала больно мне долгие месяцы.
Я не знала, что сказать, как его поддержать. Не чувствовала себя в праве подходить к нему, обнимать, говорить слова утешения. Но вдруг он именно этого и ждал? Я не знала и сидела на диване, рассматривая его спину.
Тони вышел из комнаты, так и не посмотрев на меня.
Весёлый день рождения, ничего не скажешь.
Я ушла к себе и уселась на кровати, открывая ноутбук. Живот возмущенно заурчал, напоминая, что я ещё не завтракала, а чашка кофе давно провалилась. Но гнетущая обстановка после визита Хелен не позволяла мне высунуться из своей норки. За прошедшие неполные две недели я привыкла к этой комнате, и она уже казалась мне моей собственной.
Шерил:
Челси:
Аделин:
Я читала сообщения из общего чата, где меня каждый на свой лад поздравлял с днём рождения. Даже Рут что-то там черканула.
Ульяна:
Я вышла из общего чата и написала личное сообщение Челси. Она жила в соседней Аризоне, в Финиксе, всего в каких-то полутора часах полёта, и мы договорились, что обязательно встретимся лично во время моего путешествия. К нам должна была присоединиться Аделин. Она обещала прилететь в Лос-Анджелес на несколько дней ближе к концу августа. Я не говорила пока Тони, что хочу с ними увидеться, но не думала, что он будет против — ведь он обожает своих фанатов.
Челси была старше многих из нас, и я мысленно называла ее «мамой». Она всегда была добра и открыта ко всем и тушила все пожары в чате. Я знала, что могу ей доверять, и она никому ничего не расскажет.
Ульяна:
Челси:
Ульяна: