Покой героям только снится/RE:make

— Я вижу, что она и без тебя уже достаточно настрадалась за свою жизнь! — перешёл на крик Макаров, ударив кулаком по столу. — Роб мне во всех подробностях рассказал о тех ужасах, через которые ей пришлось пройти, прежде чем обрести свободу. Я своими глазами видел, как она плакала часами напролёт, стоило только кому-нибудь неосторожно напомнить ей о прошлом. И только она начала справляться, — глубокая печаль отразилась на его лице, — только перестала жить прошлым и сторониться всех остальных ребят, как появляешься ты, и снова и снова терзаешь её своими «тренировками»! — на последнем слове он скривился так сильно, словно оно насквозь было пропитано сильнейшим ядом. — Раз за разом заставляешь вспоминать то, что лучше было бы давно забыть… — он резко замолчал и опустил голову, оставив всё сказанное гранитной плитой висеть в воздухе.

И Эмия не спешил отвечать.

Теперь, во всей красе узрев подлинные переживания и эмоции Макарова, услышав его настоящие мысли, он окончательно убедился в своей правоте. Макаров не способен сделать то, что было для его воспитанников необходимо. Он совершенно не подходил на роль наставника для подрастающего поколения магов. Это стало для Эмии столь же ясно, как неизменность заходов и восходов солнца. Макаров просто был чересчур к ним привязан. Эльза, Миражанна да и, наверное, вся остальная молодёжь в его гильдии (а, возможно, и те, кто постарше) была для него не просто детьми. Они были его детьми.

Как раз в этом и заключалась основная проблема.

Как и всякий отец, Макаров желал своим детям только самого лучшего. Он подлинно любил их, но эта самая любовь его и ослепляла. Сам того не понимая, он закрывал глаза на острые моменты и не уделял им должного внимания. Макаров искренне верил, что забота и поддержка — это единственное, что могло помочь одиноким и уже познавшим боль детям снова обрести своё место в этом мире.

Будто бы всё могло быть так просто.

— Ты действительно этого не видишь, — озвучил Эмия уже совершенно спокойным голосом. — И не сможешь увидеть, пока не станет слишком поздно, — вынес он однозначный вердикт.

— … — Макаров открыл рот, дабы сказать что-то в ответ, но Эмия его перебил.

— Эльза, как и Миражанна, сами пришли ко мне, — сказал он. — Я пытался спровадить от себя обеих, но ни одна из них не стала отступаться. Это их решение, — сделал он акцент, — и я буду его уважать. Пока они желают учиться у меня, я буду учить их всему, что посчитаю нужным. И нравится это тебе или нет, мне абсолютно безразлично, — прямо заявил Эмия. — А теперь уходи отсюда, у меня ещё много работы.

Эмия медленно поднялся на ноги, осторожно отложил Куро в сторону, чем заслужил в свой адрес возмущённое мурлыканье, подошёл к двери на кухню и открыл её, впустив в подсобку шипение горящих конфорок и кипящих кастрюль.

— Прошу, — с намёком встал он так, чтобы пропустить Макарова вперёд.

Макаров, в свою очередь, какое-то время лишь молча смотрел на него, после чего коротко усмехнулся и сам встал из-за стола.

— Ты прав, Эмия, это их решение, — сказал он, подойдя к двери. — И я сделаю всё, чтобы они его изменили.

— Буду безмерно за это благодарен, — ничуть не лукавя, ответил Эмия.

— Ещё увидимся, Эмия, — бросил напоследок Макаров и покинул комнату.

На этом их разговор закончился.

* * *

— Так и зачем он приходил? — спросила Анна, когда они оба под конец рабочего дня усталые ввалились в подсобку. — Я разобрала кое-что из криков, но…

— Удивлён, что ты продержалась так долго, — язвительно хмыкнул Эмия, наливая себе полстакана холодной воды.

Он-то ожидал, что Анна завалит его вопросами сразу по возвращению на кухню, но та лишь спокойно передала ему все дела, проводила Макарова до выхода и как ни в чём не бывало вернулась к работе в зале.

— Не увиливай, — осадила его Анна, приземляясь на потрёпанный временем диванчик. — Это из-за тех девчонок и мелкого парнишки, что заходили к нам недавно? — выдвинула она наиболее очевидное предположение.

— По большей части, — на стал отрицать Эмия. — Было и ещё кое-что, — кинул он быстрый взгляд на так и лежащее на столике письмо, — но главные претензии — это Миражанна с Эльзой.

— Ничего удивительного, — шумно выдохнула Анна. — Согильдийцы всегда были для него больной темой. Одна из причин, почему Совет часто смотрит сквозь пальцы на выходки Хвоста Феи. Никто не хочет лишний раз драконить одного из Богоизбранных.

Богоизбранные. Они же Десять Святых Магов — сильнейшие маги на всём континенте Ишгар. Сам этот титул по сути являлся показателем того, что маг достиг уровня силы, который вынуждал считаться с ним всех власть имущих в этом мире. Короли были готовы опустошить свою казну лишь бы заполучить хотя бы одного Богоизбранного себе в услужение, а Магический Совет, в рядах которого также неизменно состоял кто-то из десятки, вёл за ними неусыпное наблюдение. Их страшились и уважали все, у кого была хоть капля благоразумия.

И Эмия без какого-либо сожаления настроил одного из них против себя.

— У вас с ним тоже какая-то своя история? — не упустил он из виду явную личную неприязнь Анны.