Покой и не снится

— Потому что привык чувствовать себя хозяином жизни. А все остальное люди для него — мусор.

— А чем он задавил дядю Сашу?

— Точно не могу сказать, — поникла Венская. — Шубин иногда приезжает сюда. Они о чем-то говорят с Сашей, и я несколько раз замечала, что после этих разговоров Саша становится замкнутым, рассеянным, даже каким-то нервным.

— Вот-вот, нервным, — подхватила я. — Именно это меня и беспокоит. Ты случайно не знаешь, Люда, ему не угрожали в последнее время?

Глаза Венской округлились от удивления.

— Насколько мне известно, нет, — подумав, ответила она.

— А кто из коллег задавил дядю Сашу? — сменила я тему.

— Что? — переспросила она.

— Ты говорила, что коллеги тоже задавили его. А кто именно?

— Да все.

— То есть как все?

— А так. Сашу не любят здесь, — выдала Людмила очередную новость. — Скорее всего завидуют. Он очень опытный хирург. Даже Шубин это осознает, несмотря ни на что. А врачи, как мне кажется, самый завистливый народ, ну вот и старается каждый подложить Саше свинью. Да что за примерами далеко ходить, — встрепенулась Венская. — Не так давно молодой врач поступил к нам на работу. Сопляк еще. Молоко на губах не обсохло, а туда же. Так и норовит Саше палки в колеса вставить.

— Это еще кто такой? — заинтересовалась я.

— Алябьев Антон.

— Молодой, говоришь?

— Точно. Юнец совсем.

— И что же он вытворяет?

К сожалению, мне не удалось ничего узнать о поступках молодого врача Алябьева, потому как в этот момент дверь распахнулась, и в кабинете возник сам Решетников.

Увидев меня, Александр Михайлович очень удивился и уже раскрыл рот, дабы выразить это свое изумление. Нельзя было терять ни секунды. Я моментально вскочила с кресла и с криком: «Дядя Саша!» — бросилась ему на шею.

Решетников оторопел.

— Надеюсь, вы не забыли о нашем уговоре? — шепнула тихо ему на ухо. — Я ваша племянница, — и уже громко добавила, слегка отстраняясь от него: — Не ожидали?

К чести Александра Михайловича надо заметить, что сориентировался он мгновенно.

— Женька! — завопил что есть мочи, и мы вновь нырнули в объятия друг друга. — А что так рано?

Надо же. Ему бы в актеры идти, а не в хирурги.

— Ну знаешь ли, — я обиженно надула губки. — Я, понимаешь, тороплюсь, спешу увидеться с ним, а он говорит: «Что так рано?»

Я даже обернулась к Венской, как бы призывая ее в свидетельницы бестактного поведения своего дяди.

— Прости, — потупился Решетников. — Не то я ляпнул.

— Вот именно, — я улыбнулась, давая понять, что простила его.

— Я, пожалуй, пойду, Александр Михайлович, — подала голос Людмила, вставая.

— Да-да, конечно, — Решетников вновь стал самим собой. — Идите работайте, Людочка.

Венская выплыла из комнаты, подобно царевне-лебеди, и мы остались с Александром Михайловичем наедине.

— Значит, вы уже здесь, — констатировал Решетников, прикрывая дверь за своей медсестрой.

— Совершенно верно. Как вам спалось, Александр Михайлович?

— Плохо, — он плюхнулся в кресло, в котором до этого сидела я.

— Что так?

— Меня мучили кошмары.

— Представьте себе, меня тоже, — призналась я.

— А вас-то почему? — искренне изумился он.

— Вчера я навещала господина Шубина. Инкогнито, разумеется.

— Шубина? — Александр Михайлович весь как бы подобрался. — Зачем?

— Хотелось заранее знать, что он за человек.

— И каково же ваше мнение?

— Признаюсь, он не вызвал моих симпатий.

— Я так и думал. — Решетников достал сигареты и закурил.

Я выдержала паузу минуты в две, наблюдая за тем, как интенсивно он впитывает в себя никотин, и спросила:

— Почему?

Мой вопрос прозвучал очень неожиданно.

— Что почему? — Решетников поднял на меня глаза.

— Почему вы так и думали? — пояснила я.

Он наморщил лоб, пытаясь осмыслить мой вопрос, и, поняв наконец, в чем дело, ответил:

— Как ни странно, этот тип ни у кого не вызывает симпатий.

— Вот как?

— Да. Так вы беретесь меня охранять? — резко сменил он тему.

— Кажется, я еще вчера сказала, что берусь. А отказываться от своих слов не люблю. Но только после того, как отвезу домой тетю.

— Ну разумеется. — Александр Михайлович заметно повеселел. — Хотите забрать ее уже сейчас?

— А можно?

— Конечно. С ней очень скоро все будет в полном порядке. Я сейчас только отдам распоряжение о ее выписке.

Решетников энергично поднялся с кресла, но отдать каких-либо распоряжений не успел.

В ту секунду, как он оторвался от сиденья и встал во весь рост, я заметила, как в одном из окон здания напротив что-то блеснуло. Вариантов могло быть много, но я не собиралась рисковать и обдумывать, какой из них наиболее вероятен. В такие моменты всегда предполагаю самое страшное и ошибаюсь редко. Я рыбкой нырнула к ногам Решетникова и, схватив его за ботинки, резко дернула на себя. Он плюхнулся в кресло, и в тот же миг оконное стекло разлетелось вдребезги. Я снова потянула доктора на себя, и он растянулся на полу рядом.

— Лежите и ни в коем случае не поднимайтесь, — прошипела я.

Он закивал головой.

Я вытащила из-за пазухи револьвер и откатилась к двери. Не отрываясь от пола, толкнула ее, распахивая настежь, и, кувырнувшись через голову, оказалась в коридоре.