Покой и не снится

Алябьев вышел последним. Я рванула вперед, и мы, естественно, столкнулись с ним.

— Нельзя ли поаккуратнее, — капризно заныла я. — Мало того, что вы толкнули меня, так еще и ногу отдавили.

— Простите, пожалуйста, — виновато пробормотал молодой доктор. — Я не заметил вас.

— Выходит, по-вашему, я такая уж незаметная, да?

— Да нет, — он стушевался еще больше. — Я не то имел в виду.

— А что? — я заглянула ему в глаза.

— Я… — начал было Алябьев, но, внимательно изучив мое лицо, спросил заинтересованно: — А вы кто?

— Дед Пихто, — задорно ответила я.

— Да? — он улыбнулся. — Я раньше ни разу вас не видел. Вы новенькая, да?

Остальные врачи уже скрылись в соседней палате, и мы с Алябьевым остались в коридоре одни.

— А кто вы такой? — Я предпочитала пока не говорить ему о дядюшке Решетникове.

— Меня зовут Антон, — по-прежнему демонстрируя в улыбке зубы, ответил он.

Я чувствовала, что нравлюсь ему.

— Женя.

— Красивое имя. Мне по душе. Но что вы здесь делаете?

Вот зануда. Какая тебе разница? Познакомился, и ладно. Так нет же. Все надо знать. Не люблю дотошных.

— Скажите, Антон, — обратилась я к нему. — У вас есть место, где можно присесть, что ли? Хочу осмотреть свою ногу. Вы так сильно наступили на нее.

— Еще раз простите, — извинился Алябьев.

— «Простите», — передразнила его я. — Вам все равно, а я теперь, может, ходить не смогу.

Делаю вид, что с трудом переступаю с ноги на ногу.

— Давайте я помогу вам, Женя, — он обхватил меня за талию.

Мы двинулись по коридору в сторону, противоположную той, куда ушли врачи. Меня это устраивало.

— Осторожнее, — снова заныла я, сделав два шага. — Не барана же на бойню ведете.

Он рассмеялся и совершенно неожиданно подхватил меня на руки.

— Здесь есть пустой бокс, — сообщил он. — Я отнесу вас туда.

— Спасибо, — я обвила руками его шею.

Бокс оказался очень просторным и комфортабельным. Сюда, наверное, помещают самых элитных пациентов.

Алябьев донес меня до кровати и аккуратно положил.

— Давайте я осмотрю вашу ногу, — предложил он. — Я же врач.

— Ну посмотрите, — закокетничала я.

Он опустился на одно колено и снял туфельку с моей правой ноги. Потрогал. Я немного застонала.

— Перелома точно нет, — улыбнувшись, сказал он.

— Болит, — пожаловалась я.

Он помассировал мне ступню минуты три и спросил:

— Так лучше?

— Вроде да. Если вы еще и поцелуете, то совсем пройдет.

Он смутился.

— Вы хотите, чтобы я поцеловал вам ножку?

— Не надо. Я пошутила.

Он по-прежнему держал в руках мою ступню и смотрел на меня. Я тоже не спешила слезать с кровати. Поколебавшись с минуту, он прикоснулся все-таки губами к моей подошве.

Я засмеялась.

— Щекотно. Что вы делаете?

— Мне показалось, что вы богиня.

Он хотел было поцеловать еще раз, но я отдернула ногу и приняла сидячее положение.

— Спасибо, больше не надо. Уже прошло. Вы просто гений, доктор. Светило современной медицины.

Стоя на одном колене, он по-прежнему не отрывал от меня глаз.

— Обуйте меня, пожалуйста, — попросила я.

— Да-да, конечно, — он вышел из анабиоза и взял в руки туфлю. Надел ее мне на ногу и поднялся наконец с пола.

— Как было бы чудесно, если б все доктора были такими же, как вы, Антон, — сказала я многозначительно.

— Надеюсь, в скором времени так и будет, — изрек он.

— О, — протянула я. — А вы самоуверенный молодой человек.

— Врач, желающий добиться известности, должен быть самоуверен.

— Думаю, вы правы.

— Конечно, прав.

Я встала с кровати и прошлась по боксу. Алябьев как завороженный следил за мной.

— В самом деле, все прошло, — обрадовалась я. — От одного поцелуя. Вы не экстрасенс?

— Слушай, говори мне «ты», — предложил он.

— Вот так сразу?

— Ну да. Я думаю, спаситель имеет право на такую привилегию.

— Ты кое-что забыл, Антон, — все-таки перешла я на «ты».

— Что же? — поинтересовался он.

— Прежде чем исцелить, ты же меня и покалечил.

— Но я, кажется, уже извинился.

— Этого мало.

— Мало?

— Да.

— Скажи, что надо сделать, — загорелся он. — Я на все согласен.

— Так уж и на все? — игриво заметила я.

— Абсолютно на все.

— С тебя обед.

— Всего лишь? — то ли он расстроился, то ли притворился, что расстроился.

— Все обиды у меня моментально пройдут, — пообещала я.

— Хорошо, — сказал он. — Тогда я пойду закончу осмотр вместе с остальными. Потом мы встретимся и пообедаем. Да?

— Давай, — согласилась я.

Осчастливленный, он направился к двери. Пора было нанести ему удар. Что я и сделала.

— Постой, — окликнула его.

— Что такое? — он обернулся.

— Ты сказал, что тебя зовут Антон. Да?

— Ну да.

— А фамилия случайно не Алябьев?

— Алябьев, — подтвердил он. — Ты меня знаешь?

Бедняга и не догадывался о том, к чему я клоню.

— Молодой врач, только что устроившийся на работу в эту клинику?

— Да, — он продолжал светиться от счастья.

— Мой дядя очень хорошо отзывался о тебе, — выдала наконец я. — Считает тебя перспективным хирургом.

— Твой дядя? — насторожился он. — А кто твой дядя?

— Решетников Александр Михайлович.