Покой нам только снится

Однако Власову я все же позвонил, уже на домашний.

— С подполковником местным ты правильно связался, — похвалил меня Александр Владимирович.

— Он майор, — поправил я.

— Всё верно, сделает что следует — будет подполковником, и не в Ашхабаде, а в Москве. Дай-ка ему трубку! — распорядился щедрый на посулы министр.

Майор все разговоры слышал и сейчас стоял по стойке смирно. И морда у него уже не кислая, а такая… хищная. Скажи ему Власов «фас» — загрызёт… Ну не меня, у меня и другие знакомые в чинах имеются, как он понял, а вот капитана вполне. Внеочередное звание, работа, а значит, и квартира в Москве! Да за такое…

Едем назад в Фирюзу. После разговора с министром почти подполковник сделал ещё один звонок какому-то своему подчиненному, чтобы тот отправился дежурить около палаты с Матвеем.

— Что это за человек такой? Ну этот ваш важный начальник? — не выдержав спросил я.

— Глава нашей торговой мафии, — буднично пояснил Александр Александрович, погрузившись в свои мысли. — Большие связи имеет.

Хорошо освещённые улицы города сменились пригородными. Я разглядывал пейзажи под светом луны и помалкивал, не мешая майору думать. Доехали быстро, время на часах одиннадцать, и что удивительно — в комнате уже все спали. Уснул и я.

Утром рассказываю своим новости, скрывая детали. Мол, скорее всего, с хулиганами зацепился наш Матвей. Даже не завтракая, еду в больницу к пострадавшему. Автобус до Ашхабада тащился почти час, в городе ловлю такси и, безбожно переплатив водиле, к восьми утра попадаю в палату к Матвею. Вернее, пока только в отделение, где он находится. За червонец коррумпировав местного санитара, получил белый халат и шапочку, и я стал похож на местных сотрудников больницы. Но около палаты меня ждал дополнительный фейс-контроль. Два дюжих мужика, оба в штатском, но с военной выправкой, сидят на стульях около входа и недружелюбно поглядывают друг на друга.

Волшебное слово «я Штыба» не помогло, деньги я им и предлагать не стал, а вот корочки крайкомовские спасли, и меня пустили в палату интенсивной терапии. Так было написано на дверной табличке. В корочках кроме волшебного имени, которое они думаю знали было и фото для сравнения с оригиналом.

Эксклюзивная небольшая по размерам палата на одного человека с телевизором и холодильником. Матвей, полулёжа на кровати, бодро уплетает кашку и на умирающего непохож. От сердца у меня отлегло. Правда тот находился под капельницей, и вид у парня бледный.

— Толь, не имею права ни слова сказать! — на серьёзных щах отказывает мне в информации Матвей.

— Я и Лукаря спросить могу, и местных МВДшников, — угрожаю я.

— Да хоть Папу римского! Не-мо-гу, Толя! — по слогам повторяет больной.

— Ну, а когда выпишут? — интересуюсь я.

— Так, это что у нас тут? — в палату вошёл доктор славянской наружности лет сорока примерно и туркменка-медсестра с подносом, молоденькая и симпатичная.

— Доктор, как больной? — протягивая корочки крайкома, спрашиваю я.

— Нормально. Мочеиспускание было, это хорошо. Переливание ему делаем, три объема надо, — в мои корочки доктор и смотреть не стал, рассудив, наверное, раз охрана меня пустила, то я имею право тут быть.

— Мочеиспускание? Это при чём? — непроизвольно вырвался у меня тупой вопрос.

— Восстановление мочеотделения в течение 12 часов от начала кровопотери является одной из первостепенных задач, поскольку в противном случае почечные канальцы некротизируются, и развивается необратимая почечная недостаточность, — занудным голосом ответил доктор. — Если у вас всё, то попрошу покинуть палату. У меня не один больной тут.

Вынужден удалиться под игривым взглядом медсестры. На выходе сталкиваюсь с майором Риммером. А может, уже и подполковником? Тот беседует с одним из охранников, выдавая в последнем сотрудника МВД. Второй, значит, из КГБ.

— Подожди меня внизу, я в палату загляну, с Матвеем переговорить надо, — просит меня Сан Саныч.

— Там врач, он выгнал меня, — ябедничаю майору.

— И с врачом тоже поговорю. Около моей машины жди.

Стою, разглядываю девчонок, на улице примерно плюс десять, но девочки ещё форсят в коротких юбках. Довольно долго ждать пришлось, уже была мысль склеить какую-нибудь местную красавицу, но не успел. Вышел майор с довольным видом что-то насвистывая. У него хорошее настроение, а значит, и у меня всё в цвет.

— Нашли вчера хулиганов, с которыми подрался твой товарищ. Уже показания дают. Садись, подвезу. Тебе в Фирюзу?

— Да не надо, сам доберусь. У вас дел, наверное, много, — отказываюсь я.

Врёт, не врёт? Хулиганы или специально отправленные люди, а может, козлы отпущения вообще?

— Ты не переживай, сейчас важнее твоего дела ничего нет. Если получится в Москву перевестись, да с повышением, так хорошо будет! У меня там две дочки учатся, пригляда за ними никакого, а тут — милое дело, — довольно щурится от раннего солнца Сан Саныч. — Да и в местном министерстве я потолка уже достиг по должности.

— Да, понимаю, у местных генералов свои дети и у местных подполковников тоже, — бурчу я, садясь-таки в тачку.