Покоя больше нет. Стрела бога

– По-моему, нет смысла продолжать разговор, – опять по-английски сказал Оби. – Если вы не против, у меня довольно много дел.

Он встал. Мистер Марк тоже поднялся, пробормотал какие-то извинения и направился к выходу.

– Он забыл свой зонт, – сказала мисс Томлинсон, когда Оби вернулся к столу.

– Господи!

Он схватил зонт и выбежал из кабинета.

Мисс Томлинсон сгорала от любопытства, что скажет Оби, когда вернется, но тот просто занял свое место и раскрыл папку, как будто решительно ничего не случилось. Он видел, как она на него смотрит, и нахмурился, делая вид, будто сосредоточен.

– Коротко и ясно, – заметила мисс Томлинсон.

– О да. Неприятный человек.

Оби не поднял головы, и разговор оборвался.

Все утро у него почему-то было приподнятое настроение. Немного похоже на чувство, возникшее несколько лет назад в Англии, после первой женщины. Та лаконично объяснила, для чего согласилась прийти к нему домой. «Я научу тебя танцевать африканский хайлайф», – сказал он. «Классно, – кивнула она, – а может, и не только африканский». И игриво улыбнулась. Когда она явилась, Оби испугался. Он слышал, что можно разочаровать женщину. Но он ее не разочаровал и, когда все закончилось, пришел в странно приподнятое настроение. Женщина призналась, что ей показалось, будто на нее напал тигр.

После встречи с мистером Марком он опять почувствовал себя тигром. Первое свое сражение Оби выиграл одной левой. Все говорили, тут выиграть невозможно. Мол, от тебя ждут, что за оказанную услугу ты примешь от человека «кола», и, пока не примешь, тот не успокоится. Он будет как неопытный птенец коршуна, стащивший утенка. Мать велела отнести его обратно, потому что утка, видите ли, ничего не сказала, не подняла шума, а просто ушла. «В таком молчании таится серьезная опасность. Пойди и принеси цыпленка. Курицу мы знаем. Она покричит, поругается, тем все и кончится». Человек, которому ты оказал услугу, не поймет, если ты ничего не объяснишь, не поднимешь шума, а просто уйдешь. Можно нарваться на более серьезные неприятности, если отказаться от взятки, чем если принять ее. Разве государственный министр не сказал – правда, в беспечную минуту, под алкогольными парами, – что беда не в том, чтобы взять взятку, а в том, чтобы не сделать то, за что ее дали? А если откажешься, откуда тебе знать, что ее от твоего имени не примет твой «брат» или «друг», говоря всем и каждому, что он твое доверенное лицо? Все это чушь, ерунда! Легко держать руки чистыми. Для этого нужно всего-то-навсего уметь ответить: «Простите, мистер такой-то, но я не могу продолжать этот разговор. Хорошего дня». Не следует, конечно, проявлять излишнего высокомерия. Да, в конце концов, искушение и не было непреодолимым. Хотя, при всей скромности, нельзя сказать, что оно было и таким уж незначительным. Оби все больше убеждался в том, что невозможно прожить на оставшееся от его сорока семи фунтов после того, как он двадцать выплатил Прогрессивному союзу Умуофии, а десять отослал родителям. Оби не имел ни малейшего представления, откуда взять школьный взнос за Джона на следующую четверть. Нет, никак нельзя сказать, что деньги ему не нужны.

Закончив обед, состоявший из толченого ямса и супа эгуси, Оби лег на диван. Суп – с ямсом, свежей рыбой – удался на славу, и он переел. Наевшись толченым ямсом, он почувствовал себя удавом, проглотившим козу. Оби беспомощно растянулся в ожидании, когда переварится хотя бы часть съеденного и к нему вернется способность дышать.

На улице остановилась машина. Он решил, что это кто-то из пяти жителей его блока на шесть квартир. Оби никого не знал по имени и только кое-кого в лицо. Все европейцы. Примерно раз в месяц он сталкивался с одним – высоким человеком, служившим в департаменте почты и телеграфа и жившим на том же этаже в квартире напротив. Но их разговоры не были связаны с тем, что они жили на одном этаже. Сосед отвечал за общий сад и каждый месяц собирал со всех по десять шиллингов шесть пенсов на оплату мальчишки-садовника. Поэтому его Оби хорошо знал в лицо. И еще одного из верхних жильцов, который каждую субботу приводил домой африканских проституток.