Покойник с площади Бедфорд

– То есть вы полагаете, что я считаю Корнуоллиса хорошим командиром? – Лейтенант поднял брови и с изумлением посмотрел на суперинтенданта. У него было обветренное лицо и широкие выцветшие брови.

– Конечно, я ожидал услышать именно это, – ответил Питт. – Но мне бы хотелось каких-нибудь подробностей. Разве я не прав?

– Верность превыше чести. Вы разве этого не знаете? – В голосе лейтенанта все еще слышались веселые нотки. Он сидел спиной к окну, предоставив гостю терпеть яркий солнечный свет, бьющий в глаза.

– Ну почему же, знаю, – Питт откинулся на спинку кресла, оказавшуюся очень удобной. – К сожалению, я встречаюсь с этим довольно часто.

– Что ж, человека обмануть несложно, – произнес Дюранд с некоторой горечью. – А вот море – невозможно. Оно не допускает сентиментальности и сразу расставляет всех по своим местам. Оно ничего не прощает. Поэтому на море честь – превыше всего!

Томас внимательно следил за собеседником. Было видно, что моряк испытывает очень сильные эмоции – гнев или недоверие, – которые могли быть связаны с какой-то прошлой трагедией.

– Так был ли Корнуоллис хорошим командиром, лейтенант? – повторил он свой вопрос.

– Он был хорошим моряком, – ответил Дюранд. – Чувствовал море. Я бы даже сказал, что он его любил, если он вообще способен любить.

Это странное замечание было сделано совершенно равнодушным тоном. Лицо хозяина дома находилось в тени, и Питту было трудно рассмотреть его.

– Его люди верили ему? – настаивал Томас. – Были уверены в его способностях?

– Каких способностях? – От лейтенанта не так-то легко было добиться простого ответа. Решив быть абсолютно честным, он не собирался говорить приятные вещи.

Суперинтенданту пришлось собраться с мыслями. Что этот офицер имеет в виду?

– В способностях принимать правильные решения в шторм, знать приливы, ветра… – предположил он не очень уверенно.

– Вы ведь не моряк, не правда ли? – улыбнулся Дюранд. Это было утверждение, а не вопрос, и сделано оно было снисходительным, терпеливым тоном, в котором опять звучали нотки удивления. – Я сам попробую сформулировать за вас ваши вопросы: был ли он педантичен? Да, очень. Был ли он достаточно компетентен, чтобы читать карту, определять положение корабля и оценивать погоду? Несомненно. Пытался ли он планировать свои действия? Да, насколько это может сделать любой человек. Иногда он делал ошибки. Когда он их совершал, мог ли он быстро это понять, перестроиться и вывести корабль из-под угрозы? Всегда, просто иногда ему везло больше, а иногда меньше. У него тоже были потери. – Голос лейтенанта звучал сухо, все его эмоции тщательно контролировались.

– Кораблей? – ужаснулся Томас. – Или людей?

– Нет, мистер Питт, если б он потерял корабль с людьми, то вышел бы в отставку гораздо раньше.

– То есть его не уволили за поражение в бою?

– Нет, насколько я знаю, нет, – сказал Дюранд, откидываясь в кресле и продолжая смотреть на полицейского. – Думаю, что он просто понял, что достиг пика своей карьеры и устал. Ему хотелось вернуться на берег, и когда ему сделали интересное предложение, он за него ухватился.

Замечание о том, насколько была «интересна» нынешняя работа Корнуоллиса, уже было готово сорваться с языка Питта, но он не хотел дразнить собеседника, так как очень надеялся получить важную информацию. Было видно, что шеф Дюранду активно не нравится. Может быть, это было связано с тем, что тот ушел в отставку в чине капитана, а сам Дюранд все еще тянул лейтенантскую лямку…

– А какие еще вопросы я бы задал, если б знал кое-что о море? – спросил Томас несколько напряженным голосом, стараясь замаскировать свои собственные эмоции. Однако моряку, судя по наклону его головы, были глубоко безразличны эмоции полицейского. Он просто хотел выговорится.