Покойник с площади Бедфорд

– Ваше мнение для меня очень важно, – честно ответил суперинтендант. – Вам в голову могут прийти вопросы, до которых я никогда не додумаюсь.

Веспасия кивнула в знак согласия. Она испытывала благодарность к Питту – ей нравилось быть «вовлеченной» в интересные дела. Интеллект и любопытство этой пожилой дамы были остры, как никогда, а все недостатки высшего общества ее просто утомляли. Она знала их так хорошо, что легко могла предсказывать будущее высшего света, поэтому теперь ее привлекали только очень редкие и наиболее эксцентричные происшествия. Но она бы ни за что в этом не призналась. Поэтому леди Камминг-Гульд просто улыбнулась и спросила Томаса, не хочет ли он сначала пообедать вместе с нею, на что тот с радостью согласился, спросив ее разрешения позвонить Шарлотте и предупредить, чтобы та не ждала его к обеду.

– Конечно, существует масса вариантов, – говорил Телониус Квейд, когда они втроем оказались в его тихой библиотеке, выходящей окнами на небольшой садик, наполненный птичьими трелями и журчанием воды в каменном фонтане, и наслаждались вечерним солнцем. Его лучи окрашивали в золотисто-абрикосовый цвет крупные бутоны роз, а белые клематисы превращали в серебристые струи. – Таннифера можно заставить одобрить заем без удовлетворительных гарантий, – продолжил судья серьезным голосом, – или даже такой, который никогда не вернут. Или закрыть глаза на сделки, имеющие все признаки мошенничества, или не проверять счета, с которых присваивались чужие деньги.

– Все это я знаю…

Питт сидел, откинувшись в удобном кресле. Комната была тихой, удобной и полной различных милых безделушек. На полках полицейский увидел книги, подобранные без всякой системы: о падении Византии, о китайском фарфоре, об истории русских царей – и рядом с этими изданиями стихи Данте и Уильяма Блейка. Там же стояла масса различных безделушек. На стене висела акварель Бонингтона[39], изображавшая морские корабли и имевшая, по-видимому, немалую ценность. В этой комнате она смотрелась очень к месту.

– Шантажистом может быть человек, который уже совершил противоправное действие, за которое его скоро будут судить, – продолжил Телониус. – И он может надеяться изменить ход правосудия в свою пользу. Возможно, другие жертвы стали невольными свидетелями этого преступления, сами того не желая, и теперь шантажист думает, что они могут отказаться от показаний под страхом разоблачения или что их показания могут быть скомпрометированы их собственным разоблачением.

Квейд внимательно посмотрел на Томаса; в глазах его ясно читался вопрос. Выражение лица этого человека говорило о мягкой и легко ранимой натуре, однако в его глазах был виден недюжинный ум и твердость. Только дурака мог обмануть его тихий голос и кажущаяся доброта.

– Я не смог найти связь, которая бы объединяла все известные нам на сегодняшний день жертвы, – пояснил полицейский. – Кажется, что у них нет ни общих интересов, ни общей истории в прошлом. Все они едва лишь слегка знакомы друг с другом, как и большинство из жителей Лондона, принадлежащих к одному социальному кругу. Ведь в городе ограниченное количество клубов для джентльменов, музеев, театров и ипподромов, одно Национальное географическое общество и одна опера. Все люди их круга появляются на одних и тех же общественных мероприятиях. Но еще раз повторяю, что, несмотря на это, я не смог найти у них общих интересов или каких-нибудь особенных общих знакомых.

– И ни от кого из них еще не потребовали денег? – уточнил Квейд.

– В этом я не уверен… – Суперинтендант подумал о Лео Каделле. – Возможно, что их потребовали у Каделла из Министерства иностранных дел.

Питт рассказал судье о своем разговоре с Парфенопой Таннифер и о той информации, которую она ему сообщила, а также о своем визите к Каделлу, во время которого тот все отрицал. Телониус молчал несколько минут, обдумывая услышанное.

На улице медленно угасал день. Поляна уже находилась в тени, а на небе появились золотые сполохи.

– Меня не покидает ощущение, что здесь кроется что-то гораздо большее, чем просто деньги, – прервала молчание Веспасия. – Деньги гораздо легче выбить постоянными угрозами, заранее сообщив способы оплаты. Здесь же этого не видно.

Томас повернулся на стуле и посмотрел на пожилую леди. В меркнущем свете ее лицо казалось очень печальным, хотя этот свет был гораздо снисходительнее к ней, чем яркий утренний. Он подчеркивал красоту ее лица, все еще утонченную, которой, казалось, не коснулись годы. В этом свете ее волосы выглядели золотыми, а не серебряными.

– Наверное, я с тобою соглашусь, – сказал наконец Квейд. – Демонстрация силы настолько бесстыдна, что, я думаю, от них попросят нечто совершенно неприемлемое для любого из тех, кого мы знаем, но к тому времени они будут настолько истощены постоянным напряжением, страхом и тревогой, что у них просто не останется сил на сопротивление. Они будут готовы выполнить все, чего у них ни потребуют, – даже те вещи, которые они бы, не задумываясь, отвергли в другое время.