Покойник в кювете

Эта улица была на окраине города, и Никите пришлось добираться до нее с пересадками. Сначала троллейбусом, потом автобусом и наконец трамваем. Чем дальше он отъезжал от центра, тем больше видел незнакомых улиц. Позади остались парк культуры, стадион «Химик», некогда принадлежавший химкомбинату, а ныне пришедший в упадок, оба театра на весь город – музыкальной комедии и драматический – и немногочисленные кинотеатры. По мере удаления от центра среди капитальных каменных домов замелькали блочные, и с каждой новой улицей их удельный вес рос в геометрической прогрессии. Потом блочные дома стали теснить деревянные постройки, а стоило автобусу переехать на другой берег реки, где была его конечная, как блочные дома полностью исчезли и на смену им пришли исключительно деревянные в один, два этажа, зато окруженные палисадниками и огородами.

Дальше он ехал трамваем.

Раскачиваясь на заднем сиденье, Никита думал о том, что вся его жизнь прошла на другом берегу, а здесь его окружал новый мир, во многом неведомый. А ведь в каждом доме, под каждой крышей жили люди, в чем-то другие, отличные от тех, кто жил на другом берегу реки, но все равно люди с теми же страстями и теми же проблемами. И не может быть, чтобы у них не было эксцессов, которые прошли мимо него, ответственного за колонку происшествий и преступлений.

Какое непаханое поле он пропустил!

Или ещё не всё потеряно?

Наконец в трамвае объявили: «Первомайская».

Никита вышел на пустынную улицу, у которой по обе стороны от булыжной мостовой росли развесистые тополя. Рядом с ними протянулись две водосточные канавы, заросшие травой. В середине улицы торчала колонка, в луже от которой пускали кораблики из бумаги двое мальчишек.

Все удобства во дворе – дорисовал общую картину коммунальных услуг новоявленный специалист ЖКХ Никита Хмельнов.

Дом 10 оказался чуть ли не в самом конце улицы.

Этот район был известен как Волоконщики. Его прозвали так по мануфактуре, построенной в конце XIX века, производившей волокно. Вокруг нее постепенно разрастался рабочий поселок. А на другом берегу реки ему навстречу рос город, и так продолжалось до тех пор, пока они не слились в единое административное целое.

Красное здание мануфактуры в два этажа, – равное как минимум трем современным, – до сих пор доминировало над Волоконщиками. Только теперь стекла в окнах в нем были выбиты, крыша продырявлена во многих местах, а едва державшиеся на петлях немногие оставшиеся двери скрипели на ветру. Теперь мануфактура служила местом притяжения для детворы.

Вновь к Никите закралась подленькая мысль: какого черта он приперся сюда и какое ему дело до какого-то Смагина? Но он вспомнил своего начальника, напялившего очки, и решительно вошел во двор.

Он увидел обычную картину для окраины провинциального города: на длинной веревке от забора до забора, подпертой шестом, сохло белье, в песочнице малыш сосредоточенно вел машину через воображаемые барханы, имитируя звук напряженной работы двигателя, рядом с ним девочка раскачивалась на качелях. В дальнем углу двора за покосившимся столом трое, судя по виду пенсионеров, вяло перекидывались в картишки.

От этой картины веяло однообразием и скукой провинциального быта.

Охватив взглядом мизансцену с картежниками, он направился к их столу.

Никита знал, что с этой публикой устанавливать контакт лучше всего через магазин.

– Мужики, не подскажите, где здесь универсам поблизости? – спросил он.

– Эк ты хватанул – универсам, – усмехнулся ближайший к нему картежник, на миг оторвавшись от игры, и бегло осмотрел его с ног до головы. – А если магазин тебе нужен, так как выйдешь со двора, налево и в первый проулок на той стороне. Здесь недалеко.

– Понял. Я мигом.

Магазин не баловал богатством выбора, но всё необходимое в нем было.

Десять минут спустя Никита вернулся к пенсионерам…

– Ну что, мужики, возьмете меня в компанию? – спросил он и почесал затылок, демонстративно подняв руку с пакетом, в котором загадочно просвечивались две бутылки вина. Вино было из недорогих, но и не самый дешевый портвейн. К нему прилагалась пара сырков. Но не на них был сосредоточен взгляд картежников.

– Отчего не взять? Можно, – сказал один из них, зачарованно глядя на пакет.

– Играем на деньги, – буркнул пенсионер в клетчатой рубашке с засученными рукавами, искоса глядя на Никиту.

Он был на полголовы выше остальных, широкий в плечах и скуластый. Судя по решительному тону и по тому, как закивали головами на тонких шеях его приятели, он был здесь за главного.

– Идет. А это мой вступительный взнос, – сказал Никита и поставил на стол первую бутылку емкостью 0,8 местного разлива. Рядом с ней он положил два сырка.

– Вот это дело, – оживились старики. – А то ходят тут разные.

Тут же нашлись стаканы, и пошла игра.

Она прерывалась единственно на то, чтобы принять очередную дозу.

Играли молча и в некоторой степени профессионально, то есть партнеры главного, который банковал, более-менее ловко подыгрывали ему. Общими усилиями они обули Никиту на триста рублей, что не противоречило его планам.