Покойный г-н Галле

Наконец, он подошел к тому, куда клонил: попросил у меня две тысячи франков в фонд пропаганды. Я отказал, тогда он стал рассказывать о какой-то там аристократической семье, оказавшейся в нищете, и о подписке в ее пользу. Начали мы с двух тысяч франков, потом дошли до ста. В конце концов, я дал ему пятьдесят.

- Когда это было?

- Несколько месяцев назад. Точно не помню. В разгар охотничьего сезона. Почти каждый день в одном из окрестных замков устраивали облавные охоты. И почти везде видели этого субъекта. Не сомневаюсь, что он специалист по такого рода мошенничеству. Но не обращаться же мне в полицию из-за каких-нибудь пятидесяти франков?.. Ваше здоровье!.. Через некоторое время он имея наглость появиться снова. Вот и все.

- Когда именно?

- Ну, где-то в конце прошлой недели.

- Правильно, в субботу. Он даже приходил дважды, если не ошибаюсь.

- Вы просто ас, комиссар! Действительно дважды. Утром я отказался его принять. Днем он поймал меня в парке.

- Просил денег?

- Нет, черт возьми! Даже не знаю, зачем он приходил.

Все те же разговоры о реставрации монархии... Ну, допивайте. Не оставлять же вино в бутылке. Послушайте, вы не верите в то, что он покончил с собой? Наверное, дошел до ручки.

- Выстрел был сделан с расстояния семи метров, а револьвер не найден.

- Тогда, конечно... А что вы об этом думаете? Какой-нибудь бродяга проходил мимо и...

- Трудно поверить. Дорога, куда выходят окна комнаты, ведет только к вашему поместью.

- Но здесь нет входа, - запротестовал г-н де Сент-Илэр. - Уже много лет ворота на крапивную дорогу заперты, и я даже затрудняюсь сказать, где ключи. Я велю принести еще бутылку?

- Благодарю. Полагаю, вы ничего не слышали?

- Что именно?

- Выстрела в субботу вечером.

- Ровным счетом, ничего. Я рано ложусь. Об убийстве узнал на следующее утро от своего камердинера.

- А вам не пришло в голову сообщить в полицию о визите господина Клемана?

- Черт возьми... - чтобы скрыть замешательство, он неестественно засмеялся. - Я решил, что бедолага и так достаточно наказан. Такое имя, как мое, принято встречать в газетах только в разделе светской хроники.

Мегрэ неотступно, словно навязчивая мелодия шарманки, преследовало смутное и неприятное ощущение, что во всем, что касалось смерти Эмиля Галле, сквозит какая-то фальшь: и в личности самого покойного, и в словах его сына, и даже в смехе Тибюрса де Сент-Илэра.

- Вы остановились у милейшего Тардивона? Это наш бывший повар. С тех пор он сколотил неплохой капиталец.

Вы действительно не хотите больше вина? Этот кретин-садовник вывел из строя поливальную машину, и когда вы пришли, я пытался ее починить. В деревне нужно уметь делать все. Если вы останетесь здесь еще на несколько дней, комиссар, заходите ко мне вечерком, поболтаем. Жить в гостинице при таком наплыве туристов, наверное, невыносимо?

У ворот он взял Мегрэ за руку, которую тот ему, впрочем, не протягивал, и пожал ее с преувеличенной сердечностью.

Шагая вдоль Луары, Мегрэ мысленно отметил две детали. Во-первых, Сент-Илэр не мог не знать о сделанном в городе объявлении и, следовательно, понимал, какое значение придает полиция словам и поступкам г-на Клемана в течение субботы, но тем не менее выжидал, а заговорил только тогда, когда понял, что его собеседник уже в курсе событий. Во-вторых, он по меньшей мере один раз соврал, утверждая, что в субботу утром отказался принять посетителя, а днем тот поймал его в парке.

В действительности, как раз утром они гуляли по парку.

А днем прекраснейшим образом беседовали в гостиной замка.

Значит, остальные слова тоже могли быть ложью, заключил комиссар.

Он вышел к крапивной дороге. С одной стороны ее ограничивала стена, беленная известью и замыкавшая парк Тибюрса де Сент-Илэра, а с другой возвышалась одноэтажная пристройка к гостинице "Луара". Над высокой травой, кустарником, зарослями крапивы кружились шмели. Тенистая аллея, окаймленная рядами дубов, метров через сто упиралась в старые ворота с узорчатой решеткой.

Мегрэ из любопытства дошел до самых ворот, которые, по словам хозяина, не открывались уже много лет, а ключи якобы были потеряны, хотя одного взгляда на заржавленный замок было достаточно, чтобы заметить, что кое-где на ржавчине виднелись свежие царапины. Более того, через лупу Мегрэ разглядел четкие следы, оставленные ключом, которым отпирали этот старый замок.

- "Завтра же сфотографировать", - решил Мегрэ.

Он повернул обратно, глядя под ноги, и снова мысленно представил себе г-на Галле, чтобы подвести итоги сегодняшнего дня.

Однако образ Галле вместо того, чтобы стать полнее и четче, становился еще более расплывчатым. Лицо мужчины в мешковатом пиджаке постепенно таяло и вообще ускользало из памяти.

Единственным подлинным изображением покойного, которым располагал Мегрэ, была фотография: но и на ней словно сменялись одно за другим разные лица, и ему никак не удавалось соединить их в цельный, законченный образ.