Покойный господин Галле

– Анри сказал, что встретил его. Он был в ярости, потому что не сомневался: отец приехал сюда специально выслеживать нас. Анри не хотел, чтобы его родители вмешивались в наши отношения.

– Его родители не знали о существовании ста тысяч франков?

– Разумеется, нет. Анри – совершеннолетний. По-моему, он имеет право жить так, как ему хочется.

– А в каком тоне Анри обычно говорил об отце?

– Он осуждал его за отсутствие честолюбия. Говорил, что продавать, как он выражается, скобяной товар, в его годы – ужасно. Но тем не менее относился к родителям почтительно, особенно к матери.

– Значит, он не знал, что, по существу, Эмиль Галле был мошенником?

– Мошенником?

– Что в течение восемнадцати лет он уже не занимался продажей «скобяного товара»?

– Не может быть!

Не исключено, что она и притворялась, но в голосе ее звучало неподдельное недоумение.

– Я потрясена, комиссар! Он? С его увлечениями, смешным костюмом, ухватками бедного пенсионера?

– Итак, что вы делали в субботу днем?

– Мы с Анри гуляли. А когда расстались, он пошел к себе в гостиницу, а я столкнулась с его отцом. Потом мы снова встретились с Анри в восемь вечера и до отхода поезда немного прошлись, на сей раз по противоположному берегу.

– Вы не ходили в сторону гостиницы?

– Мы предпочитали не встречаться с его отцом.

– Вы вернулись с вокзала одна? Прошли через мост…

– И сразу же свернула налево, к пансиону «Жермен». Не люблю ходить ночью одна.

– Вы знакомы с Тибюрсом де Сент-Илэром?

– Кто это? Впервые слышу это имя… Надеюсь, комиссар, вы не подозреваете Анри? – ее лицо оживилось, но она сохраняла хладнокровие. – Я пришла к вам именно потому, что хорошо его знаю. Он много болел, стал из-за этого мрачным и мнительным. Иногда мы с ним можем молчать часами. То, что он встретил здесь своего отца, – чистая случайность. Но я понимаю, что эта случайность может показаться подозрительной. Он слишком горд, чтобы оправдываться. Не знаю, что он вам сказал… Только отвечал на вопросы? Могу поклясться, что с восьми вечера до отхода поезда мы не расставались. Он очень нервничал. Боялся, что теперь мать узнает о нашей связи: он ведь всегда ее очень уважал и предвидел, что она попытается настроить его против меня. Конечно, я уже не молоденькая девушка. Между нами разница в пять лет. И, наконец, я была его любовницей… Мне не терпится узнать, что преступник схвачен главным образом из-за Анри. Он достаточно умен, чтобы понять, что встреча с отцом неминуемо навлекает на него страшное подозрение.

Мегрэ по-прежнему смотрел на нее с удивлением. Он не понимал, почему приход Элеоноры Бурсан, надо признать, достаточно с ее стороны похвальный, оставлял его равнодушным.

Последние фразы были произнесены даже с некоторой горячностью, но и здесь она не утратила самообладания.

Мегрэ нарочно положил на стол большую фотографию Эмиля Галле, сделанную в этой комнате, когда его нашли мертвым, но взгляд молодой женщины даже не задержался на впечатляющем снимке.

– Вы ничего не обнаружили?

– Вы знаете господина Жакоба?

Она посмотрела ему прямо в глаза, словно предлагая убедиться в своей искренности.

– Ни разу не слышала о таком. Кто это? Убийца?

– Возможно! – проворчал Мегрэ, подходя к двери.

Элеонора Бурсан вышла, предварительно осведомившись:

– Вы мне позволите, комиссар, иногда приходить к вам, чтобы узнать последние новости?

– Когда вам будет угодно.

Бригадир терпеливо ждал в коридоре. Когда посетительница скрылась, он вопросительно взглянул на комиссара.

– Что вам ответили на вокзале? – спросил тот.

– Молодой человек уехал в Париж поездом в одиннадцать тридцать две. У него был обратный билет в вагон третьего класса.

– А преступление было совершено между одиннадцатью и половиной первого! – задумчиво произнес комиссар. – Если поторопиться, то отсюда до Траси-Сансера можно добраться за десять минут. Убийца мог сделать свое дело между одиннадцатью и одиннадцатью двадцатью. Если до вокзала десять минут ходу, то столько же нужно и на обратный путь. Таким образом, Галле могли убить между одиннадцатью сорока пятью и двенадцатью тридцатью, и это мог совершить некто, вернувшийся с вокзала. Только вот еще эта история с воротами! И потом, какого черта потребовалось Эмилю Галле влезать на стену?

Жандарм сел на тот же стул, где сидел раньше, и одобрительно кивал, ожидая продолжения. Но продолжения не последовало.

– Давайте выпьем аперитив, – предложил Мегрэ.

Глава 6 Встреча на стене

– По-прежнему ничего?

– Прине…

– А до этого какое вышло слово?

– Подготовка! Я так думаю. Правда, окончания «овка» не хватает. А может быть, «овиться»?

Мегрэ вздохнул, пожал плечами и вышел из прохладной комнаты, где с раннего утра сидел, согнувшись над столом, худой рыжий парень с усталым лицом, флегматичный, как все северяне, и занимался работой, которая могла бы вывести из себя даже монаха.

Звали парня Жозеф Мере, акцент выдавал в нем фламандца.