Поколение Икс

И пообещал себе, что как только займет свое место в мире (не обварившись насмерть в его многочисленных фонтанах с кипящим одеколоном, не попав под колеса бессчетных фур, набитых злющими мультипликационными курицами, котрые вечно разъезжают по городским улицам), то построит самую высокую башню. Эта серебряная башня будет служить маяком для всех путников, прибывающих в город с опозданием, как и он. А на крыше башни будет бар. В этом баре, знал Эдвард, он будет делать три вещи: смешивать коктейли с томатным соком и ломтиками лимона, исполнять джаз на пианино, оклеенном цинковыми пластинами и фотографиями забытых поп-звезд, а в маленьком розовом ларьке в глубине, возле туалетов, продавать (среди прочего) географические карты.

ВОЙДИ В ГИПЕРПРОСТРАНСТВО

– Энди, – Дег тычет в меня жирной куриной костью, возвращая на пикник. – Не сиди молчком. Твоя очередь рассказывать, и сделай одолжение, дружище, выдай дозу с высоким содержанием знаменитостей.

– Развлеки нас, милый, – добавляет Клэр. – Что-то ты в какое-то настроение впал…

Оцепенение – вот как называется мое настроение в этот миг, когда я сижу на рассыпающемся, сифилитичном, прокаженном, ни-разу-не-тронутом-колесами асфальте на углу Хлопковой и Сапфировой, обдумывая про себя свои истории и растирая пальцами пахучие веточки шалфея.

– Мой брат Тайлер однажды ехал в лифте вместе с Дэвидом Боуи.

– Сколько этажей?

– Не знаю. Я только помню – Тайлер не находил что сказать. Ну и не сказал ничего.

– Я обнаружила, – говорит Клэр, – что даже если тебе совсем не о чем говорить со знаменитостями, всегда можно сказать: О, мистер Знаменитость! У меня есть все-все-все ваши альбомы – даже если он не музыкант.

– Смотрите, – произносит, поворачивая голову, Дег. – Сюда едут какие-то люди – въявь.

Черный седан марки бьюик, набитый молодыми японскими туристами, – а это редкость в Долине, посещаемой в основном канадцами и западными немцами, – плывет под горку, первый автомобиль за весь пикник.

– Они, должно быть, по ошибке свернули с Вербеновой. Спорим, они ищут цементных динозавров, которые у стоянки грузовиков Кабазон, – замечает Дег.

– Энди, ты же знаешь японский. Пойди поговори с ними, – предлагает Клэр.

– Не будем торопить события. Пусть сначала остановятся и спросят дорогу, – что они, разумеется, немедленно и делают. Я поднимаюсь и иду поговорить с ними; стекло опускается, приведенное в действие электроникой. Внутри седана две пары, примерно моего возраста, в безукоризненных (можно сказать, стерильных, как если б они въезжали в зараженную химвыбро-сами зону) летних расслабушных шмотках и со сдержанными пожалуйста-не-убивайте-меня улыбками, которые японские туристы в Северной Америке приняли на вооружение несколько лет назад. Улыбки мгновенно заставляют меня занять оборонительную позицию, ибо меня бесит их убежденность в моей готовности к насилию. Одному богу известно, что они думают о нашем разношерстном квинтете и захолустной машине, на радиаторе которой расставлены щербатые тарелки с объедками. Живая реклама из жизни ковбоев.

ДОВОЛЬСТВОВАТЬСЯ МАЛЫМ: философия, помогающая примириться с тем, что благосостояние тебе не суждено. Я больше не мечтаю сколотить капитал или заделаться большой шишкой. Мне просто хочется обрести счастье в жизни и, может, открыть небольшое придорожное кафе в Айдахо.

ПОДМЕНА ЦЕННОСТЕЙ: замена модным или интеллектуально значимым предметом предмета просто дорогостоящего: Брайан, ты оставил своего Камю у брата в БМВ.

Я говорю по-английски (к чему разрушать их представление об американской пустыне) и из последующей судорожной тарабарщины жестов и они-ехать-туда-туда выясняю, что японцы и в самом деле желают посетить динозавров. И вскоре, получив необходимые указания, они исчезают в облаке пыли и придорожного мусора; в заднее окно автомобиля просовывается фотоаппарат. Аппарат вверх ногами держит рука, палец нажимает на верхнюю кнопку, отщелкивая наш портрет, – тут Дег кричит:

– Смотрите! Фотоаппарат! Ну-ка, быстро – втяните щеки. Чтоб скулы, чтоб скулы аж торчали! – Потом, когда машина пропадает из виду, Дег набрасывается на меня: – Ну и на кой черт, позволь спросить, было прикидываться невеждой?

– Эндрю, у тебя отличный японский, – добавляет Клэр. – Ты мог бы их приятно удивить.

– В этом не было нужды, – отвечаю я, вспоминая, какой это был для меня облом в Японии, когда люди пытались говорить со мной по-английски. – Но все это таки напомнило мне одну сказочку, которую можно было бы сегодня рассказать.

– Умоляю, расскажи.

И вот, когда мои друзья, лоснящиеся от кокосового масла, разлеглись, впитывая солнечный жар, я начинаю повествование.