Поколение. Кто такие Подобные?

– Но я сегодня еду к родителям! – вспомнила Виолетта.

– А я встречаюсь с друзьями! – отозвался Макс.

– А у меня аллергия на пыль… – присоединился Филипп и сделал вид, что кашляет.

– Ладно-ладно! – сдался Демитрий. – Завтра. Начнем завтра. Идет? – не дождался ответа, но он и не требовался. Остальные переглянулись, понимая, что отделаться не смогут.

Не потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к институту, как и ко всему хорошему. Он казался продвинутой версией летнего лагеря, где не было родителей и все сами по себе.

Последние пару дней Нину одолевала только одна мысль, и вовсе даже не про загадочный институт. Девушка пыталась бороться с навязчивым воспоминанием, что постепенно все больше напоминало галлюцинацию, но красочные вспышки памяти все никак не отступали. Та самая ночь, когда огненные языки пламени, вырвавшись из зажигалки, будто зажили своей собственной жизнью на ладонях Нины.

Эти картинки стояли перед глазами, тепло на коже было таким реальным, а внутри все замерло. Странно, страшно и одновременно так волнующе, что хотелось пережить все снова. Что бы там ни твердил разум, но Нина твердо знала – случившееся было отнюдь не игрой воображения. Как и все остальные события. Но разобраться в них можно было лишь заставив себя хоть на секунду заглушить рациональное мышление и объективизм. Вот тогда-то и оставалось начинать верить своим глазам и ощущениям.

Девушка даже не заметила, сколько просидела на кровати, глядя на собственные ладони, будто загипнотизированная, изучая каждую линию, вену и сама не зная, что вообще пыталась увидеть. Быть может, правильнее было попытаться вспомнить, что ощущала она в тот момент? За мгновение до. Огонь появился сам или его вызвала она, Нина? Могла ли она снова повторить этот трюк? Конечно, куда проще было просто обратиться к психиатру, и эта мысль периодически мелькала на краю сознания, отвлекая, но девушка раз за разом гнала ее прочь, продолжая смотреть на ладони. Сжимая их в кулак и разжимая, но ничего не происходило. Снова и снова, сильнее, ощутила, как ногти впиваются в кожу, но на этом все.

– Глупо… – сама себе сказала Нина, вставая. Ей стало смешно. – Как же глупо…

Надо было просто отступить, и девушка поднялась, прогоняя все эти настойчивые мысли, а потом вдруг, потеряв контроль над телом, развернулась и ринулась к ящику в поисках той самой зажигалки. Упрямство не позволяло Нине отступить и признать, что произошедшее было лишь выдумкой ее заскучавшего разума. Она слишком хотела, чтобы это было правдой. Уже больше хотела, чем боялась, и пока еще не задавалась вопросом, почему ей так сильно хотелось, чтобы все оказалось реальным.

Зажигалка нашлась на самом дне ящика. Колесико так же заедало, и Нина щелкала вновь и вновь, но огонь не появлялся. Не до конца понимала, что именно она делала и зачем, но ясно ощущала в ту секунду собственное отчаяние. Если бы все было настоящим, может, это принесло бы какое-то успокоение, облегчение, может, что-то бы обрело смысл. Будто одержимая, она все крутила маленькое скрежещущее колесико и ощутила, что ей становилось больно от столь монотонного процесса, но не могла остановиться.

– Ну давай же, давай… Давай! – Нина не выдержала, встала и зло швырнула зажигалку о стену.

Вещица разлетелась на части, и в тот же миг во рту пересохло, время остановилось, по спине побежали мурашки. Оранжево-красное пламя, похожее на огненную сферу, вновь пылало на ладони Нины. И все произошло слишком внезапно.

– Сработало… – выдохнула девушка, боясь моргнуть. Чуть приблизила ладонь к лицу и точно ощутила легкое тепло кончиком носа. Отодвинула. Сжала кулак и пламя потухло, схлопнувшись между пальцами.

– Дело в эмоциях… – сама себе объясняла Нина. В первый раз она разозлилась, во второй испытала негодование, досаду, но это были очень яркие эмоции. Миг, когда разум терял хладнокровие и словно отпускал контроль над телом. Где-то там прятался тот самый секретный рычаг, что высвобождал истинные неконтролируемые порывы чувств, выпускающие наружу то, о чем ранее она и не подозревала.

Да что уж там, истинные эмоции невозможно скрыть от самого себя, а потому так часто они проливают свет на правду, не позволяют больше мыслить трезво, продуманно, а лишь инстинктивно. Эмоции толкнули Нину сбежать из дома, что было так на нее не похоже; наболевшая обида на отца взрастила бесстрашие; отчаяние привело в этот дом. А теперь еще и вот это.