Завернув за угол, двое затормозили, чтобы перевести дух. Не смотря на то, что сержант
Иванов не мог, да и не стал бы их преследовать, оба предпочли оказаться от Исаакиевской
площади подальше. Дима отдышался первым, прислонился к стене и, ощупав карманы,
понял, что выронил злополучные сигареты.
-Это реально было афигительно, - тяжело дыша, просияла Лена, убирая в темноте
короткие, светлые волосы за уши. – Давно я так не веселилась, - с этими словами она
сделала шаг вперед, обняла Диму за шею и наградила коротким, но жарким поцелуем
прямо в губы. Молодой человек не счел нужным вырываться, поцелуи вполне
сопутствовали моменту. – Ну, я пошла… - сказала Лена, наконец, отступая в сторону.
-Приятно было познакомиться, - подвел итог Дима, наблюдая, как она уходит, засунув
руки в карманы. Когда девочка скрылась по направлению к метро, парень шумно вздохнул, подставив лицо морозному ветру.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ,
когда не интересоваться политикой всем стало невозможно
Слов не возят, блокада,
дикторов новостей учат всхлипывать и мычать.
132
132
В сто полос без текста клеймит властей наша доблестная печать.
В наших житиях, исполненных поздних вставок,
из всех частей будут эту особой звездочкой помечать –
- мол, «совсем не могли молчать».
(с) Вера Полозкова, «Блокада»
Москва. Менее месяца до дня У
#шествие
#4фев
Еремей с трудом открыл один глаз, высунув нос из-под одеяла. Сверху на него тут же
упал тяжеленный плед с изображением щенка. Покрывало казалось настолько массивным,
что мальчик глухо застонал, рухнув обратно на подушку.
-Бог мой, Еремеич, это что же нужно такое было сделать, чтобы так заболеть? – за
преградой из одеял раздался знакомый голос старшего наставника.
-Наверное, Бог и наказал… - промямлил Еремей, не найдя в себе сил перекреститься.
Температура у него была под 39 градусов, он даже говорил с трудом. – Я поддался
искушению любопытства, брат.
Миха, который за время наставничества уже 10 раз успел пожалеть, что ему достался для
опеки именно Еремей, шумно вздохнул. На календаре было 5-е февраля, за окном трещал
настоящий русский мороз. Мама подопечного уже рассказала ему, в ужасе заламывая руки
перед иконами в «красном углу» гостиной, как именно ее непутевый сын провел весь
вчерашний день, когда на улице температура была еще ниже. Миха из истории мало что
понял, кроме того, что Еремей с группой каких-то ребят не из организации, провел весь
день на холоде, участвуя в шествии и митинге на Болотной площади.
«Грех же это… - вздыхала мать новоявленного протестанта. – Поговори с ним,
пожалуйста, про митинг этот вчера по телевизору показывали, столько полиции, Боже ж
мой…»
Миха обещал, что он поговорит, а потом, раздевшись и помыв руки, направился в комнату
к Еремею, который валялся в кровати в полубессознательном состоянии с лихорадкой.
Заразиться Миха не боялся, он-то не бегал вчера по морозу, попадая на телеэкраны и в
объективы фотоаппаратов. Еремей не просто подхватил ГРИПП, очевидно, он заболел
какой-то другой болезнью, дающей осложнения на мозг.
-Ну, и чего ты туда поперся? – недовольно нахмурившись, молодой человек сел на
единственный в комнате стул, квартира у мальчика была обставлено по-православному
скромно, без излишеств. – Как тебя угораздило?
133
133