Поколение пепла

Радость от обнаружения быстро «соседей» сменилась унынием, когда выяснилось, что это деревни, где забыли, что такое электричество и давно съели всех собак. Пользы с них было немного, у них не было ни посевного материала, ни тем более скотины, и предложить они могли разве что свои рабочие руки, которых и в городе пока хватало.

Не везде эмиссаров Подгорного встречали хлебом-солью — в двух местах встретили ружейными выстрелами. Хорошо, что опыт общения с «аборигенами» научил поисковиков не подходить близко.

Обе эти деревни потом взяли без боя и для профилактики разоружили, обойдясь без геноцида. Но в основном процесс экспансии шел мирно. Селянам нечего было противопоставить военной мощи города, да и плюсов в объединении было больше, чем минусов. Бесплатной еды им, конечно, не дали, а в школах и больницах они пока не сильно нуждались, но от помощи сильного соседа в этом опасном мире не отказывались. Тем более что взамен требовалось не так уж много. И не сейчас, а в будущем, до которого еще надо было дожить.

Зато они получили семена, трактора и дизтопливо — по сути в кредит. Город физически не мог освоить все, что успел «приватизировать», а взамен от деревень требовалось отдать часть будущего урожая. Будет ли он достаточным, чтоб покрыть эти издержки, зависело от них. Ну и от погоды, конечно.

Все это было только началом. Вскоре Подгорный обзавелся собственным обретения авиапарком из нескольких легкомоторных самолетов. «Кукурузники» перегнали с небольшого учебного аэродрома под Новосибирском своим ходом, гараж городской пожарной части стал них ангаром, а особых требований к качеству взлетной полосы для них тоже не было, могли взлетать и с ровной бетонной дороги. Чуть позже появились и вертолеты, а все поселки в радиусе тридцати километров стали «вассальными». Так у них стал настоящий древневосточный город-государство. Но это уже другая история.

Майор еще раз обежал взглядом толпу. В Убежище с самого начала было довольно много молодежи. Средний возраст укрываемых составлял около тридцати двух лет. В основном это были рожденные незадолго до развала СССР или в первые годы лихих девяностых. «Поколение P.S.» — «Поколение постскриптум».

«Lost generation, — подумал он, глядя на их лица, — Нет уж, дудки. Наоборот, First!»

Легко было променять идею на памперсы и прокладки. Прогресс обернулся ловушкой. Компьютеры, спутники и сверхскоростные автомобили не смогли заменить того, что стремительно исчезало из жизни людей навсегда. Неуловимая субстанция, которую невозможно увидеть и измерить, но без которой все теряет смысл. Ее можно назвать искрой божьей, но религия тут не при чем. Это стремление к тому, что отличает человека от животных. Замкнутый круг, его разорвал атомный огонь. Но нет, он не хотел думать, что это было неизбежно. Больно.

Он попытался заглянуть в них. Он видел, что в них была скрытая сила, уже готовая проснуться. Сами не зная, они несли в себе те семена, которые могли прорасти, только попав на бесплодную почву пустоши, Они так и погибли бы в них, не дав всходов — если бы продолжили жить в мире, где пределом человеческих мечтаний является покупка нового автомобиля и турпоездка.

В этом не было их вины. Старый мир сам вырыл себе глубокую могилу. Может быть, она его и исправит — и в их памяти, где сохранится только чистое и светлое. Но «как раньше» не будет никогда.

Эти вчерашние завсегдатаи танцполов, вчерашние менеджеры по продаже электроники, а то и воздуха, посетители «Одноклассников» будут пахать землю, добывая хлеб насущный кровавым потом. И защищать свою землю, если понадобится. Что это им по силам, они уже доказали. А их дети и внуки уже будут совсем другими с детства.

Демьянов был далек от мысли, что это его исключительная обязанность — растить эту поросль как заботливый садовник, чтоб превратить в могучий лес. Он не страдал манией величия. Он очень хотел бы забыть про власть вообще и пожить обычной жизнью, ничего не решать, ни кому не приказывать.

Он знал, что он не герой, а всего лишь человек, к тому же весьма смертный. Как хорошо, что нашелся тот, кто может занять его место. Впереди столько работы. Будет когда-нибудь и демократия. Только настоящая, а не то, что этим словом называлось.

Пройдут века, когда-нибудь начнется новый виток. Но старые ошибки не должны повториться. Нельзя снова надеть себе на шею ярмо денег и ссудного процента. Надо выйти в космос, овладеть энергией холодного термоядерного синтеза и, прежде всего, построить на Земле… нет, не рай, а рациональное общество, где самый дорогой товар — энергию и талант людей — не зарывают в землю, не направляют на разрушение или обман, а используют для подготовки нового рывка всего человечества.

Но эти слова, которые он продумал про себя, звучали так пафосно и глупо, что даже перед такой аудиторией Сергей Борисович их произнести не решился бы.