Поколение пепла

«Конкурс» взорвался первым от прямого попадания, затем несколько вырвавшихся вперед автомобилей, так и не успевших подготовить свое оружие к ведению огня. Для них хватало и пулеметных очередей.

Танки противника ответили нестройным залпом, повредив один из танков Беса, но когда дошел черед до них получать ответку, сразу два из них задымили.

Бесфамильный мог взять управление огнем на себя, но доверял наводчику. Через прицел-дальномер тот видел все цели, но умело расставлял приоритеты.

Несколько раз по командирскому танку стреляли, но снаряды разминулись с ним на несколько метров, все кроме одного. Но и тот не причинил большого вреда, а автоматическая система пожаротушения быстро погасила огонь.

Его товарищам повезло меньше. Одного за другим их машины сходили с дистанции. Но свою боевую задачу они выполнить успели. Когда канонада прекратилась, сквозь чад от горящих танков и автомобилей, закрывший обзор не хуже дымовой завесы, они увидели только пятерку улепетывающих джипов.

Вот тебе и Курская дуга…

Танк Бесфамильного принял на борт двоих уцелевших с подбитого соседа — остальные были мертвы, по его милости. А дальше оставалось делать то, от чего он по своей гордыне вначале отказался. Убегать.

Обогнув лагерь с юга, преследуемые новосибирцами, они вышли к густой березовой роще, в которую уходила узкая грунтовая дорога.

Бес видел, что еще немного, и они скроются из виду. А там езжай куда хочешь. Но только не в Заринск. Пусть эти придурки сами меж собой разбираются.

Он слишком поздно заметил две огненные кляксы, полыхнувшие справа от просеки.

Первый снаряд поразили левый борт, чуть выше трака, повредив газотурбинный двигатель. Второй пришелся чуть выше, разорвав в клочья водителя. Стрелок тоже не откликался. Бесфамильный мог бы покинуть обездвиженный танк, но вместо этого сам полоснул из КПВТ по тем кустам, откуда прилетели ракеты.

И в этот момент еще пара снарядов вылетела из канавы с другой стороны от лесной дороги, пробив корпус танка почти насквозь и взорвавшись внутри.

Алексей Бесфамильный успел только подумать, что нет ничего глупее, чем умирать за жирного старого кровососа, когда весь неистраченный боекомплект взорвался, превратив шедевр отечественного танкостроения в груду обломков.

Интермедия 6. Остров забвения

— Чертовы рисоеды. Они только и ждали, что мы раскроемся, чтоб врезать нам под дых, — первый помощник Дженкинс вспоминал об этом каждый раз, когда набирался.

А пил он в последние дни еще больше капитана.

В одних шортах, с дикими глазами, всклокоченный и заросший давно не знавшей бритвы бородой, Дженкинс больше походил не на военного моряка, а на бездомного бродягу в очереди за бесплатным супом.

Эйбрахам Сильверберг кивнул. Он тоже запомнил тот день.

Он с самого начала знал, что китайцам нельзя доверять. Даже не потому, что они дикие азиаты, нет. Просто две оставшиеся в бочке крысы, сожрав своих товарок, обречены выяснить, какая из них сильнее.

В тот понедельник они как обычно лениво несли гарнизонную службу, когда радиосвязь принесла им приказ, который они больше всего боялись получить.

После гибели Гонолулу остров Южный Андаман в Бенгальском заливе был самой отдаленной базой из имевшихся у Австралийского Союза. Да и назвать его базой ВМФ язык не поворачивался. Они всего лишь реквизировали часть гражданского порта города Порт-Блэр под свои нужды. Сильверберг помнил этот месяц смутно. Для него и команды это был сюрреалистический период спокойной жизни — они не брали в руки оружия и ни разу не выходили в море. Здесь в крошечном лагере, как в глазу урагана, они ждали, когда сухопутный дракон и океанский левиафан вцепятся друг в друга в последней схватке. В том, что это будет, они не сомневались.

Иногда Сильверберг выходил на пляж и смотрел на черный прилив. Тот выносил из моря все, что оно поглотило вместе с тысячами потопленных кораблей. И все, что смыло с суши гигантскими волнами цунами. Пластиковые бутылки, размокшие глянцевые журналы, игрушки. Раздувшиеся трупы животных и тела людей, которые не так-то просто было различить. Но еще чаще он пил все, что мог найти — от виски до разбавленного спирта.

С северо-востока нависал над ними опустошенный Индокитай, далеко на севере осталась вбомбленная в каменный век Россия. На западе лежала охваченная кровавым хаосом Африка. Где-то среди мертвых небоскребов Лагоса банды из трущоб делили уже не власть, а человеческое мясо, точно так же, как на развалинах Нью-Йорка. А здесь на островах анархия была совсем другая, ленивая и неагрессивная. Андаманские острова еще не знали настоящего голода, хотя с начала войны сюда не приплыл ни один корабль с продуктами, зато приплыло немало беженцев с континента на своих лодчонках. И все же люди на островах находили, чем кормиться, а те, кто не мог — умирали тихо. По-крайней мере, на вооруженных моряков никто не нападал.