Поколение пепла

У меня в папке психологический портрет на каждого жителя города. Вот если бы ее держал на мушке этот сокол горный, Асланбек Гасанов, я бы еще подумал. Очень уж любил рисоваться, это называется демонстративный тип личности. Как у Адольфа Алоизовича. Такой от стрессовой ситуации может с катушек слететь и буром попрет. А этот… — Богданов сплюнул.

— Надеюсь, у меня в карточке, как у Штирлица, написано, что я беспощаден к врагам? — пробасил Колесников.

— Нет. Написано, что иногда проявляешь недопустимую гуманность и очень любишь детей. Пошли, время не ждет.

* * *

Телефонная связь в городе была восстановлена быстрее всего, и он был первым, кто ей воспользовался. Просто не хотелось верить, хотелось списать услышанное на помехи и искажения от пресловутых ионосферных бурь.

— Как она? — спросил он, и мысленно умолял собеседника на том конце провода ответить побыстрее. — Жива?

— Я же тебе уже сказал. Да, но…

А в этом «но» всегда кроется подвох.

— В себя не приходит, — Масленников, находившийся в поликлинике, должно быть сочувственно отвел взгляд. — Они ее хорошо отделали. Со мной есть один парень, он учился на медбрата. Говорит, перелом черепа. Все, что могли мы сделали, перевязали, за нашим нейрохирургом уже послали, сейчас везем. Я даже не знаю, что тебе сказать… Вован, не отчаивайся. Ты же знаешь, какой он специалист. Не падай духом. Гниды, чтоб их всех…

Лицо Богданова окаменело. Он положил трубку.

В себя не приходит… Это было очень похоже приговор. Даже раньше, в огромных медицинских центрах, людей, впавших в кому после тяжелых травм головы, зачастую не спасали. Они и их близкие получали только бесполезную отсрочку.

А они в Подгорном были в каменном веке. И, каким бы их доктор ни был светилом, у них, наверно, не имелось и половины необходимого оборудования. И не было условий, чтоб его подключить, даже если бы оно было.

Кто-то стал бы плакать, кто-то рычать от злости, а Владимир просто сел и подпер голову руками.

— Долго же я добирался…

Рация, которую он носил, настойчиво что-то хотела сказать ему. Механически он поднес устройство к уху.

— Прости, командир. Я упустил их, — голос Антона звучал извиняющейся, и это его разозлило. Тот, наверно, еще не знал, поэтому не понимал, что с ним случилась беда пострашнее.

— Кого, черт возьми? Кого ты упустил?!

— Тварей этих. Вылезли неожиданно у самой стены и рванули. Двоих только сняли мы. Человек тридцать, похоже, непростые. Кажись, тачки у них там были запрятаны. Не догнал.

Он слушал, но не слышал — слова не доходили до мозга, уходя куда-то мимо.

Потом Владимир как не старался, не мог вспомнить, как он добрался до поликлиники.

* * *

В три часа ночи, когда шум улегся, они решились высунуться. Один за другим четыре десятка человек, заляпанных грязью, в крысином кале, клочках паутины, опавших листья и другом соре вылезли из-под земли в восточной части Подгорного. Теплотрасса, проложенная от котельной, была узкой и с трудом вместила их всех. Им приходилось сидеть друг у друга на головах, рядом с еще горячими трубами.

— Хорошо хоть не канализация, — ворчал Дед. Без своей шляпы и изрядно запачканный он потерял всю харизму и выглядел обычным спившимся пенсионером.

Большой отряд ополченцев, закрепившийся около котельной, заметил их, но слишком поздно, чтоб остановить.

Они разделились. Всех, кого Бурый считал расходным материалом, он оставил прикрывать отход, послав отходить в заведомо проигрышные стороны. Там их и прижали, но это дало возможность ядру шайки, сорока двум головорезам со стажем, вырваться к границе негостеприимного города.

* * *

Они находились в эпицентре работ по восстановлению мирной жизни, когда через им радировали с села Карпысак. Крохотная деревня у шоссе подверглась нападению «неустановленных лиц». По описанию — это были остатки той же банды.

Жители многим были обязаны Подгорному, и они сделали все, чтобы остановить их, но машины прорвались через их кордон, оставив на дороге два сгоревших автомобиля и восемь трупов защитников.

Богданов злился и на них тоже, рвал и метал, хотя понимал, что не надо было требовать от селян невозможного.

— Как относитесь к идее использовать вертолеты? — резко спросил он, вылезая из «Тигра». Раньше его всегда забавляло, что машина получила такое же название, как фашистский танк, но сейчас им всем было не до улыбок.

— А нужно ли? — взялся увещевать его Масленников. — Стремно на каких-то обезьян топливо и патроны тратить… Да и не забывай про риск просто поднимать машину в воздух. У нас материальная база и кадры все-таки не как у авиаполка. Один пилот нормальный… трезвый… и один техник, и запчастей почти никаких.

В его словах была доля истины. Вертолеты и в довоенное время падали. А их Ми-8 почти не покидал аэродром. Для разведки было гораздо дешевле и безопаснее использовать легкомоторные самолеты, которых было аж восемь. А если дерябнется — кукурузник не так жалко, как вертолет, с которого они разве что пылинки не сдували.

— Да ты что мне втираешь! Нельзя их отпускать! — истерично заорал Богданов, что ему было совсем не свойственно.

И добавил уже спокойнее: