Поколение победителей

– А‑а‑а! – протянул я. Действительно, еще удивлялся, откуда у высокой, фигуристой блондинки такая необычная фамилия. – Ну пусть тогда заходит, коли пришел.

Через несколько секунд через дверь буквально просочился, другого слова не подобрать, широко улыбающийся господин лет сорока. Небольшого роста, чуть полноватый, черноволосый и черноусый, он вполне укладывался в стереотип человека с Кавказа. Более того, я не успел оглянуться, как на столе невообразимым образом материализовалась бутылка темного стекла, судя по всему – неплохого коньяка.

– Ариус Ваграмович. – Гость протянул мне руку. – Можно просто Арис, – добавил он, твердо отвечая на пожатие.

– Присаживайтесь. – Я постарался растянуть губы в самой широкой ответной улыбке из возможных и указал на стул.

Едва повисшую паузу прервала секретарша, она без всякой просьбы влетела в кабинет наперевес с дежурным подносом, извиняясь, похлопала ресницами, расставила чашки и быстро убежала обратно за дверь. Тут явно не обошлось без коробки приличных конфет, пластинкой шоколада такого результата не достичь.

– Вы знаете, – наконец начал рассказ Ариус Ваграмович, – после войны я работал на обувной фабрике в Нор‑Баязете,[1118] это недалеко от Еревана, на реке Гаварагет. Мы там шили женские сапожки, такие красивые, девушкам очень нравились, да.

В голосе гостя неожиданно прорезался заметный акцент, и он, возможно почувствовав это, изящно, двумя пальцами прихватил кружку за ручку и сделал длинный глоток. Таких оригинальных вступлений мне еще слышать не приходилось, поэтому я с интересом ждал продолжения. Оно не задержалось:

– Потом я приключений захотел, мир посмотреть, да. – Товарищ Галустян эмоционально нарисовал свободной рукой сложную воздушную фигуру. – Поехал на Север, сначала шоферил на зилке, дальше на буровой пятнадцать лет, до мастера дошел. Платили хорошо, да. Но спину сорвал, пришлось обратно ехать домой. А в Москве пересадку делал, Анну встретил да и остался с ней.

Ариус Ваграмович сделал еще один глоток, я поддержал, неспешно потыкал ложкой плавающую в чае щедрую пластинку лимона. Тем временем гость дошел до сути:

– Так вот, пока жил на Севере, все время в унтах да пимах ходил. Очень удобно, да. Теплые, легкие, и девушки для себя их так красиво расшивают, загляденье. Мечта у меня, хотел обувь из меха шить, да такую, чтоб можно было не только на Севере, но и в Москве, и в Ереване в ней ходить. Тут, в М‑граде, устроился на местную обувную фабрику технологом, платят вроде неплохо, да только ничего начальники и слышать не хотят про сапожки! Лепят из свинячьей кожи эти, как их, штангетки, ботинки для тяжелоатлетов, как поставили до войны немецкие лекала, так и не меняют ничего! А тут жена рассказала про сапожки, которые вы жене пошили, и хорошо так, да!

Последнее Ариус Ваграмович произнес с таким надрывом, что было сразу понятно – человек реально болеет за свое дело. И причина визита стала очевидна. Вот только чем я помочь могу? Клепать в НИИ подошвы и толкать их «за налик» какой‑нибудь артели? Руководство не поймет подобного авангардизма. Организовать в «Интеле» дополнительный обувной цех? Утопия, даже обсуждать такую чепуху не стоит. И вообще, заработать что‑то на подобном проекте в СССР нереально, ну если не уходить в подполье, разумеется.

– Если вам интересно, готов объяснить технологию, она простая, можно дома все сделать, даже резину в форме запечь. – Я попробовал нащупать хоть какую‑то почву. – Или моделей нарисовать десяток‑другой.

– Да нет же, – протестующе замахал руками Галустян. – Я считаю, такая обувь людям очень нужна! У нас с Анной денег хватает, но, как посмотрю, в чем девушки ходят у вас зимой, они же мучаются! И некрасиво совсем, то ли дело на Севере! – Тут гость чуть замешкался, но все ж выдал основную мысль: – У вас, я слышал, в Москве связи хорошие. Может быть, попросите кого‑нибудь там, чтоб такую обувь у нас на фабрике серийно делать?

Если б моя челюсть отстегивалась, она бы на этой фразе уже стукнулась об пол. Ведь я даже не пытался рассмотреть ситуацию с этой стороны, только о наживе и думал! А потом накатила обида и даже зависть. Это ж надо, долбаный прогрессор и радетель за СССР, пошил жене новинку и успокоился на этом. Еще и рад‑довольнешенек – ни у кого таких сапог больше нет, смотрите, граждане страны, на дурака и эгоиста!

Пришлось подтянуть к себе блюдце с пряниками и задумчиво сжевать парочку, запивая чаем. Ариус Ваграмович от перекуса отказался, но думать не мешал, молча «растягивал» свою чашку.

– Образцы сделаете? – наконец я закончил приводить в порядок мысли. И веско добавил: – Но такие, чтоб даже жена Генсека не устояла?

– А модели нарисуете? – ничуть не смутился гость.