Поколение справедливости

«Малодушная. Она снова здесь», – успеваю подумать, прежде чем вспышка головной боли лишает меня возможности мыслить связно. Резко выдохнув, я откидываюсь на кресле, вцепляясь пальцами в подлокотники. Кажется, будто голова вот-вот взорвется. Приоткрыв на мгновение глаза, я почти сразу же закрываю их обратно, потому что меня начинает мутить так сильно, что становится страшно даже пошевелиться.

– Ты должна открыть глаза. – Голос малодушной слышится так, будто мои уши забиты ватой. – Открой глаза! – повторяет она уже настойчивее. – Ну, давай же!

Не хочу я ничего открывать, мне и так хорошо, я просто посижу здесь, вот так, совсем немножко, и мне станет легче… Головная боль постепенно отступает, мои мысли заволакиваются туманом, и меня начинает затягивать в дрему.

– ОТКРОЙ ГЛАЗА! – Гром этих слов разгоняет туман.

Открыв глаза, я вижу малодушную. Ее лицо, испуганное лицо девушки немногим старше меня, на всех двадцати девяти экранах «комнаты видеонаблюдения». Мгновение – и экраны гаснут, возвращаясь к привычной черноте. Видимо, чтобы докричаться до меня, малодушной пришлось усилить звук через встроенные в экраны динамики.

– Что ты наделала! – Голос малодушной дрожит. – Зачем ты вытащила наушники?! Сценарий же еще не закончился!

«Сценарий». Малодушной известно, что такое рендер, но сейчас меня беспокоит не это. Я замираю, прислушиваясь. Звук, заставивший меня покинуть рендер, все еще здесь, я все еще его слышу, хоть теперь он во много раз тише. Определив, откуда он идет, я подкатываюсь к компьютеру и отсоединяю планшет. На экране мигает напоминание о том, что через час начнется время посещений. Совершенно бесполезное напоминание – Константина сейчас нет на уровне.

– Это из-за напоминания, – зачем-то поясняю я малодушной. – Звуковой сигнал от посторонней программы испортил воспроизведение сценария…

– На пол, – вдруг говорит малодушная, перебивая меня. – Сейчас же.

– Что, прости? – переспрашиваю я, не уверенная, что правильно расслышала.

– У тебя осталось около трех минут. – Малодушная заметно нервничает. – Тебя же сейчас накроет откатом! – отчаянно восклицает она.

Я застываю. Как я могла забыть об откате?!

Правило пользования рендером номер один – оно даже напечатано на обратной стороне чехла для рендер-набора: «Не вытаскивать наушники до завершения сценария». Сценарий завершается, постепенно уменьшая воздействие рендера и снижая нагрузку на мозг, я же предпочла выпрыгнуть из машины на полном ходу, не дожидаясь, пока она затормозит, и совсем скоро мне предстоит ощутить последствия.

– С минуты на минуту у тебя начнется припадок, – быстро говорит девушка. – Сильный припадок. Если останешься в своем кресле, то можешь упасть и пораниться, поэтому будет безопаснее сразу перебраться на пол. Сможешь это сделать? – с тревогой спрашивает она.

Я киваю. На моих ногах до сих пор защитные сапоги, поэтому можно ненадолго перенести вес на ноги. Перебираюсь на пол неуклюже, но достаточно быстро. Нельзя терять ни секунды – откат уже совсем близко.

– Снимай рубашку. Ее нужно подложить под голову, – звучит уже как приказ. Я выполняю и это, постепенно вспоминая инструкции, которые нам давали на лекциях по технике безопасности. Уверенность в командах малодушной действует на меня успокаивающе. – А теперь ложись на бок.

«Откат похож на цунами», – вспоминаю я слова Солары. «Сначала будет больно, затем боль ненадолго исчезнет, чтобы минут через пять-шесть вернуться гигантской волной. Так мозг и нервная система мстят за неделикатное обращение».

– А теперь одновременно нажми обе боковых кнопки на своем браслете, чтобы он отображал пульс. Поверни руку к камере на потолке, чтобы я видела показания.

Я поступаю так, как говорит малодушная. Я знаю, зачем она просит об этом. Мне нужно успокоиться, замедлить сердцебиение, выровнять дыхание – от этого зависит, как сильно пройдется по мне откат. Вот только совершенно не вовремя я вспоминаю о том, что откат может убить, и это никак не способствует спокойствию. Мне становится по-настоящему страшно за свою жизнь.

– Постарайся расслабиться. – Эта просьба вырывает из меня нервный смешок. Расслабишься тут, как же. – Спрячься. Отыщи в своей памяти место, в котором ты чувствуешь себя в безопасности.

У меня есть такое место – оранжерея. Оранжерея в период весеннего цветения, наполненная запахами цветов… Но у меня никак не получается вернуться туда, я слишком долго не обращалась к этому воспоминанию, и оно успело утратить детали.

Давай же, Арника, сосредоточься. Ты же не собираешься умереть сегодня?

– Тогда пойдем другим путем. – Голос малодушной безмятежно спокоен. – Человек. Кто-то, кто заботится о тебе. Вспомни человека, рядом с которым ты чувствуешь себя в безопасности.

Берт.

Я даже не понимаю, что произношу это имя вслух.

– Хорошо. – В ее голосе звучит улыбка. – Хорошо, что у тебя есть такой человек.