Поколение влюбленных

Мне очень хотелось ей объяснить, что мое существование слабо подходит под понятие жизни. Но это было бы слишком жестко, и я только ехидно фыркнула:

— А с чего ты взяла, что у меня никого нет?

— Это же видно. — Она, похоже, удивилась. — Когда у женщины есть мужчина, она выплескивает свою энергию вовне. А когда она одинока, вся энергия сосредотачивается в ней самой, в том, что она делает.

— Настя, прости за откровенный вопрос, но ты была когда-нибудь влюблена? — осторожно спросила я.

Я понимала, что маршрутка не лучшее место для таких разговоров, но упустить момент в ожидании подходящих декораций слишком легко. Мы сидели на отдельном двухместном сиденье и говорили тихо, поэтому шанс, что нас услышат другие пассажиры, был невелик. Но когда Настя на миг отвернулась к окну, мне показалось, что она обиделась на мою попытку вызвать из нее откровенность в общественном месте.

Не обиделась. Просто задумалась, как всегда, перед ответом на серьезный вопрос.

— Да, я любила, — наконец произнесла она, посмотрев мне в глаза.

Это еще одна ее особенность — отвечать на вопросы, глядя прямо в глаза собеседнику.

— У меня был замечательный любимый, — сказала Настя, — он очень хорошо ко мне относился. Долгое время.

— А сейчас? — спросила я.

— А сейчас у меня есть хороший поклонник, — ответила Настя.

— И что? — спросила я, начиная чувствовать себя идиоткой.

— Ну у тебе тоже есть хороший поклонник — Илья, — Настя чуть улыбнулась, — и, по-моему, это не играет никакой особенной роли в твоей жизни.

— Да, пожалуй, ты права, — я расслабилась и откинулась на спинку маршрутного диванчика, — просто в моей жизни сейчас есть вещи намного более важные.

— В том-то и дело! — Настя невольно повысила голос и тут же испуганно оглянулась, не смотрят ли на нас. — Мы просто так воспитаны — у нас в сознании сидит этот стереотип, что женщина не может жить без мужского внимания, как цветок без воды. Но тебе не кажется, что мы все-таки не растения? Мы сложнее, сильнее, многозначнее. Наше предназначение усложняется со временем, так же как законы жизни. Женщине дано намного больше, чем материнский инстинкт. Ей дана редкая способность: женщина в отличие от мужчины умеет любить беспредметно. Ты же понимаешь, о чем я? Женщина может обходиться без мужчины, но она никогда не сможет обойтись без любви. Вот в чем главная путаница, и вот чем нам всем заморочили головы. Любовь в жизни женщины не появляется одновременно с мужчиной. Она всегда живет в ней, как голос, как способность к деторождению. Она созревает вместе с нами. И мы замечаем ее, только когда она просыпается и сама напоминает о себе. Женщина одинока только тогда, когда не может найти применение своей любви…

— «Научилась любить, когда незачем жить», — пробормотала я.

— Что?

— Ничего, просто цитата из Арефьевой вспомнилась. Но ты продолжай…

— Женщина любит всегда. Это ее способность, ее свойство. Но оно часто мешает нам, и мы пытаемся подавить в себе эту способность или подменить ее так называемой любовью к работе. Но работу нельзя любить так же, как человека.

— Почему? — с искренним любопытством спросила я.

— Почему? — Настя недоуменно рассмеялась. — Это было бы так же нелепо, как если бы я тебе сказала: «Саша, я люблю тебя так же сильно, как творожное суфле!»

Мы обе рассмеялись так громко, что остальные пассажиры начали оглядываться.

Я задумалась о том, как на самом деле убого называть одним и тем же глаголом свое чувство к человеку, без которого жить не можешь, и слабость к творожному суфле.

— Я люблю, — серьезно сказала Настя, — люблю того незримого человека, который подходит ко мне вечером, когда я сижу за своим письменным столом, и кладет мне руки на плечи. Под его ладонями я распрямляюсь, потому что мне не хочется, чтобы он видел, какая я сутулая и усталая. Я люблю того человека, который сидит со мной за завтраком, ест мои жареные тосты и слушает новости по «Эхо Москвы». Я обсуждаю с ним свои идеи и советуюсь, какую вышивку сделать на воротнике новой блузки и на какой фильм сходить вечером в кино. Не знаю, как этот человек выглядит, да и не хочу знать. Когда он материализуется, я не разочаруюсь — он будет хорош любым. И брюнетом, и блондином я его приму и не буду любить меньше, даже если он окажется лысым и одноглазым. Понимаешь? — Она с надеждой вскинула на меня свои оленьи глаза.

Я понимала. Слишком долго сама жила с таким незримым любимым. Но я понимала и то, о чем Настя пока не подозревает. «Он» может никогда не материализоваться. Но я не стала говорить ей об этом: надежда и так слишком краткосрочное удовольствие.

17

Пишу в состоянии полусна, оседающего в голове вязким туманом из мыслей, тоски и нежелания. Часы грозятся скорым утром.

Я жду восьми часов, чтобы позвонить Настене и предупредить, что не приду на работу. Она скажет Иляне, что я заболела и тихо соплю в подушку. Наша Юная Начальница, разумеется, скрупулезно вычтет этот день из моей зарплаты, ну да черт с ней. Не могу, нет сил, чтобы двигаться куда-то дальше дивана.