Покончить с ФРС

Правительства проводят дефолт не так, как все. Они обесценивают валюту, сокращая ее стоимость, посредством инфляции. Если деньги теряют 50 % своей стоимости, реальные долги правительства уменьшаются на столько же. План таков: с помощью огромных долгов и инфляции оказывается антикризисная помощь избранным под видом поддержки экономики и ликвидации долга. Но таким планам никогда не суждено осуществиться. Джон Менард Кейнс знал, что во время коррекции необходимо снижение зарплат. Вот почему он поддерживал инфляцию: ведь вследствие нее снижается реальная заработная плата, и нет нужды обострять ситуацию и снижать номинальную[79]. В результате возникают непредусмотренные экономические последствия, которые не могли спрогнозировать даже главные плановики. Хуже всего то, что экономический хаос ведет к хаосу политическому, который является угрозой не только для бедных и среднего класса, но и для состоятельного истеблишмента. Богатые владельцы корпораций в фашистской Италии и Германии не пережили трагических событий 1930-х и 1940-х годов.

Экономические последствия инфляционной политики ФРС бесконечны. Из-за легких кредитов цены на жилье выросли до неприемлемых высот. Заимствования при такой завышенной стоимости как раз таки и поощряли денежнокредитные власти для роста потребления. Разумеется, в результате сформировался пузырь, который рано или поздно должен был лопнуть. Теперь ФРС, Министерство финансов и Конгресс тратят триллионы долларов на попытки стимулировать жилищное строительство, чтобы цены на жилье вновь повысились. И это происходит вопреки тому, что рыночные силы требуют обратного ввиду того, что жилья уже построено слишком много.

Главные плановики давно уже стали фиксировать цены. Такая практика не слишком отличается от регулирования цен и заработных плат, которое вводилось в разные времена для корректировки инфляции. В одном случае власти пытаются сдерживать обвал цен, в другом — их рост. Так или иначе, тем самым они исключают важнейший механизм, необходимый для согласования спроса и предложения с текущей ситуацией на восстанавливающихся рынках. Это очень опасно. Когда сторонники государственного вмешательства слишком настойчиво вторгаются в свободное рыночное ценообразование, мы все больше приближаемся к социализму, который в XX веке доказал свою несостоятельность.

Дело об афере Бернарда Мейдоффа имело широкий общественный резонанс, и небезосновательно. Адекватные законы против мошенничества существуют, и каждое государство должно обладать возможностями противодействовать ему. Мошенничество, раскрытое в результате скандала с Enron, преследовалось по закону штата Техас. Однако в результате расследования был сделан вывод, что у Комиссии по ценным бумагам нет достаточных рычагов для регулирования такого рода деятельности, даже несмотря на то, компания Enron была активным трейдером, а не регулятором, которые первыми вскрывали бы подобные проблемы. Конгресс согласовал и быстро принял закон Сарбейнза — Оксли. Но как введенные в 1930-х годах нормы Комиссии по ценным бумагам лишь усугубили и затянули депрессию, так и закон Сарбейнза — Оксли только ухудшил ситуацию на «медвежьем» рынке, наступившую в 2000 году.

После разоблачения аферы Бернарда Мейдоффа, которая позволила ему присвоить 50 миллиардов долларов с помощью финансовой пирамиды по схеме Понци, стали раздаваться возмущенные возгласы о том, что Комиссия по ценным бумагам недостаточно контролирует ситуацию и нужно больше проверок с ее стороны. В Комиссии по ценным бумагам и так работают три с половиной тысячи бюрократов, а говорят, что этого мало. Конечно, этого достаточно, хотя, честно говоря, и 20 тысяч регуляторов — это капля в море, поскольку они просто физически не смогут контролировать все коммерческие операции и предотвращать мошенничество. Мы же не просим, чтобы перед каждым домом в Соединенных Штатах дежурил полицейский на случай потенциального взлома.

Надежда на то, что Комиссия по ценным бумагам и закон Сарбейнза — Оксли защитят нас от мошенников на рынке, совершенно несостоятельна. Эта надежда существенно увеличивает риски недобросовестности, поскольку вера в то, что правительство убережет нас, притупляет бдительность и побуждает больше рисковать.

Легкие кредиты, предоставляемые ФРС, создают предпосылки для всевозможных излишеств, как честных, так и нечестных по своей сути. Государственное страхование, в частности страхование вкладов и ипотечной задолженности, убеждает нас и банки в том, что мы защищены от рисков и все будет в порядке. Современные программы антикризисной поддержки всем и каждому дают прекрасный стимул для принятия рисков, которых большинство из нас в иной ситуации не стали бы на себя брать.