Покончить с ФРС

Хотя ответственность за финансовые пузыри, неэффективное инвестирование и чрезмерные долги прежде всего лежит на ФРС, другие игроки тоже внесли существенный вклад в появление искажений, которым требовалась корректировка[66]. Искусственно заниженные ФРС процентные ставки создавали у инвесторов, вкладчиков, заемщиков и потребителей ложное представление о ситуации. Делалось множество ошибок. Кажущееся процветание, основанное на иллюзии богатства и сбережений, приводило к неправильному и чрезмерному использованию капитала. Следствием неверной информации, генерируемой политикой ФРС, была ошибочная уверенность в том, что все будет хорошо. Так возникает риск недобросовестности. Все, что воспринимается как защита от риска, заставляет людей действовать менее осторожно. Даже если их поступки могут казаться рискованными, от их последствий страдает кто-то другой, что поощряет нерациональное экономическое поведение.

Тот факт, что для получения кредита в банке больше не требовались сбережения, поскольку ФРС обеспечила всех легкими кредитами, побудил многих банкиров и заемщиков «играть» на рискованных бизнес-инициативах. Идти на такой риск легко, особенно когда экономический цикл проходит этап подъема и номинальная стоимость акций, земли и недвижимости растет. На самом деле при этом все идут на риск недобросовестности и получают прибыль в краткосрочном плане за то, что в долгосрочном неминуемо привело бы к убыткам. Конкурентное давление в банковской системе не позволяет большинству сопротивляться соблазну быстрой прибыли.

Риск недобросовестности, каким бы ни был ее источник, губителен, поскольку он лишает субъект чувства ответственности за свои действия. Чем больше общество склонно к социализму, тем меньшую ответственность чувствует каждый за свои поступки — она становится коллективной. Когда государство вмешивается в бизнес, многие полагают, что они могут пользоваться выгодами рынка, перекладывая потери на других. Именно так и происходит сегодня.

Хотя я веду речь о риске недобросовестности в финансовой сфере, отмечу, что идея сетки безопасности насквозь пронизывает любое социалистическое и социально направленное государство, поощряя халатность и зависимость от правительства в решении любых проблем, которые являются следствием неблагоразумного экономического или индивидуального поведения. Государство же способно играть роль защитника в последней инстанции только ценой личной свободы граждан.

Самая серьезная ошибка, и некоторых «прогрессистов», которые, как и мы, выступают за ограничение власти ФРС, против корпоративизма, милитаризма и социального макиавеллизма, заключается в том, что они не борются за право личного принятия экономических решений. Они признают право каждого самостоятельно определять свои социальные и религиозные ценности, но не понимают, что оно неотделимо от права самостоятельно решать, как тратить свои деньги, добровольно заключать экономические договоры и отвергать любые хозяйственные объединения.

Странно наблюдать за тем, как некоторые решительно и правильно высказываются против вмешательства государства в принятие любых социальных, религиозных и интеллектуальных решений, но при этом по каким-то причинам принимают тот факт, что среднестатистический гражданин якобы не способен существовать без централизованного экономического планирования, которое регламентирует каждый наш шаг. Эта непоследовательность позволяет институтам, подобным Федеральной резервной системе, заполучать власть над деньгами, кредитами и, к несчастью, над всей экономикой.

Если полагать, как считалось на протяжении десятилетий, что правительство должно защищать своих граждан от последствий их собственных действий и компенсировать любой полученный ущерб, то у него открываются широкие возможности для упреждающего регулирования и неконтролируемых предварительных запретов. Хотя никто не предлагает, чтобы религиозная и интеллектуальная деятельность контролировалась некими инженерами человеческих душ из Вашингтона — хотя некоторые претендуют и на эту роль, — мы с готовностью (и почтением) позволяем экономистам-плановикам следить за нашей экономической деятельностью и ждем того, что правительство позаботится о нас, поможет справиться с последствиями совершенных нами ошибок или непредвиденными результатами наших действий.

Много уже говорилось о субстандартных кредитах, которые правительство поощряло своими положениями на протяжении нескольких десятилетий до того, как лопнул жилищный пузырь. Однако можно утверждать, что все кредиты, созданные из воздуха, являются отчасти субстандартными, вследствие чего такой капитал часто используется неблагоразумно. Вот почему во время подъема царит эйфория, непомерность и разрушительность которой становятся очевидными на этапе спада. Рискованные кредиты были повсеместным явлением в период возведения финансовой структуры, не имевшей под собой фундамента. Не нужно быть пророком, чтобы предсказать ее крах, достаточно было мыслить логически и с пониманием дела.