Покончить с ФРС

Гарри Трумен, который президентским распоряжением взял на баланс сталелитейную промышленность во время войны в Корее, был намного честнее в отношении своих планов по национализации. К счастью, суды дали обратный ход этому процессу. Сегодня же ни государственные субсидии крупным предприятиям, ни триллионы долларов новых кредитов ФРС, ни поглощение страховых, ипотечных, медицинских компаний, банков и автомобильной промышленности практически не встречают принципиального сопротивления. Споры ведутся только об объемах и механизмах финансирования, а также о том, какая политическая группировка возьмет бразды правления в экономике. Если не существует нравственного аргумента против экономического поглощения Америки, никто не будет сопротивляться диктатору, который станет распоряжаться нашими судьбами железной рукой. Я уже видел проект закона об обязательной воинской службе для всех восемнадцатилетних американцев, который, по ожиданиям авторов, американцы примут на ура из патриотических соображений. На протяжении долгих лет я часто задумывался о том, как крупные бизнесмены Германии и Италии могли подчиниться фашистским диктаторам. Разве они не догадывались, чем все закончится? Уверен, многие надеялись на лучшее, и идея получения прибыли в сотрудничестве с правительством была для них вполне приемлемой с моральной точки зрения. Они наивно верили в то, что смогут управлять собственной судьбой.

Как только признается право правительства вмешиваться в экономику, допускается и право государства вмешиваться в жизнь каждого человека. Фашизму не понадобилось много времени, чтобы перейти от делового сотрудничества с бизнесом, породившего национализацию, к безудержному милитаризму. Однако идея «автомобильного царя» у нас пугает не многих.

Этот антирыночный институт стал распространяться со времен первого частно-государственного партнерства в XIX веке. Семена фашизма, посеянные давно, еще в период Первой мировой войны, теперь прорастают в Америке. Они быстро созревают в опасный политический и экономический кризис. Если мы окончательно утратим бдительность, то станем свидетелями того, как свобода приносится в жертву фашизму. Судья Луис Дембиц Брандейс[73] не раз повторял, что преступления заразны, особенно когда их совершает правительство. Когда правительство нарушает закон и игнорирует Конституцию, оно устанавливает стандарты, в соответствии с которыми обществу проще делать то же самое. Когда правительство и политики демонстрируют презрение к закону, все воспринимают это как зеленый свет для подобной же практики. Однако если человек живет по Конституции и пытается призвать правительственных чиновников к ответственности, они становятся преступниками. Если не исправить ситуацию, в которой мы оказались сейчас, это неизбежно приведет к жестокости. Над моим столом в Конгрессе висит дощечка с надписью, которая каждому напоминает о нравственном кризисе, с которым мы столкнулись: «Не воруй! Правительство не терпит конкуренции».

12 Конституционный аспект

Первоначально перед Конституционным Конвентом 1787 года масштабных целей не ставилось. Делегаты от штатов должны были внести поправки в Статьи Конфедерации. Вопросы свободной торговли и обеспеченной национальной валюты занимали важное место в повестке дня. Но хотя это признавали и не все, главной задачей Конвента было отменить Статьи Конфедерации и создать новую Конституцию.

Федералисты мечтали о более централизованном и могущественном правительстве, сетуя на то, что у Конгресса нет достаточного влияния, чтобы управлять внутренними делами и собирать налоги для общегосударственных целей. Антифедералисты, такие как Патрик Генри, опасались, что утверждение централизованной формы правления приведет к потере свободы.

Когда делегаты собрались в Филадельфии, помимо вопросов торговли между штатами и национальной валюты быстро возникли и другие планы перемен. Тем, кто беспокоился об утрате свободы, был дан Билль о правах для дополнительной защиты от вмешательства федерального правительства в дела штатов. Если бы первоначальные замыслы Конституции соблюдались, сейчас все было бы иначе. Защита от централизованного правительства провалилась, поскольку в Конституции оказалось слишком много лазеек — но еще в больше степени потому, что за долгие годы во власть приходило слишком много людей, считавших, что правительство должно гарантировать в первую очередь безопасность, а не свободу.