Покопайтесь в моей памяти

Вера возвращалась в свой офис и злилась. По идее, Егоров прав, но только тон, которым он высказал свои пожелания, ей не понравился. Ведь когда-то они сидели в соседних кабинетах, встречались в столовой и в курилке. А когда ей присвоили звание майора, именно он одним из первых пришел с поздравлениями в их общий с Евдокимовым кабинет. И пошутил неудачно, сказав, что скоро Ваня наверняка станет полковником, а Верочка соответственно подполковником. Евдокимов тогда назвал Егорова дураком и, скорее всего, считает так до сих пор, потому что Ваня своего мнения о людях не меняет. Тем более став генералом. А Егоров как был рядовым следователем, так им и остался. Вероятно, он очень-очень хочет раскрыть какое-нибудь резонансное дело и не только подняться по служебной лестнице, но и прославиться. Конечно, она не будет этим делом заниматься. Не хотела с самого начала, а теперь после разговора с Егоровым ей не хочется это делать еще больше. Хотя…

В будке консьержей майор юстиции задерживаться не стал. Попытался узнать у Сухомлиновой о пальто, которое упомянула убитая Галина Фоменко. Елизавета Петровна сообщила, что знает об этом от Зинаиды, а та, в свою очередь, от Нины Николаевны. Следователь тут же набрал номер бывшей учительницы и приказал ей срочно прибыть на работу для беседы.

Нина Николаевна отказалась, сославшись на то, что приболела, и просила задать ей вопросы по телефону. Егоров посмотрел на Сухомлинову и махнул рукой, давая понять, что та должна выйти.

Пришлось выходить на площадку перед лифтами и ждать, когда ее позовут обратно. Открылась входная дверь, и вскоре к лифтам подошел адвокат Фарбер. Он не поздоровался с консьержкой, отвернулся и нажал на кнопку вызова кабины.

И тут же повернулся.

– Напомните мне вашу фамилию, – попросил он.

– Сухомлинова.

– То-то я сегодня мучился, вспоминая, где же я ее слышал, – усмехнулся адвокат, разглядывая женщину сверху донизу, – сегодня ко мне приезжал коллега. Адвокат Перумов. Так он…

Подошла кабина, и двери лифта раздвинулись, но Фарбер не стал заходить.

– Просто удивительное совпадение, – радовался он. – Перумов явился по поручению своей клиентки, которая решила затеять раздел имущества со своим бывшим мужем, который является моим клиентом. Фамилия его доверительницы как раз Сухомлинова. Не ваша ли родственница?

– Если его клиентку зовут Анной Владимировной, то это моя дочь.

– Прекрасненько! – еще больше прежнего обрадовался Фарбер. – Вы пришли ко мне. Я вам обозначил условия, как тут же выяснилось, неприемлемые для вас. Вы оскорбили меня, удалились гордо. А потом обратились к Перумову, который обчистит вас и ничего не решит. К вашему сведению… Хотя вы наверняка и сами теперь это знаете, он – один из самых дорогих адвокатов города. Выходит, для меня у вас денег не было, а на оплату услуг вышеупомянутого господина они нашлись. Конечно, это ваше право выбирать себе защитника, но если хотите остаться без средств и ничего не решить, то пожалуйста. Он обдерет вас как липку…

– Вы уже говорили это, – напомнила Сухомлинова.

– Надеюсь, вы меня поняли.

Адвокат зашел в кабинку.

– И о чем вы с Перумовым договорились? – произнесла ему в спину Елизавета Петровна.

– Так у него и спрашивайте, а для меня существует адвокатская тайна. И не забывайте, что законы у нас хорошие, но решают все не законы, а люди.

Все так же не оборачиваясь, он нажал кнопку своего этажа, и двери закрылись. Кабина поползла вверх. Сухомлинова достала телефон и позвонила дочери.

– Адвокат встречался сегодня с Фарбером по нашему делу.

– Перумов мне уже доложил. Сказал, что просто предложил уладить дело в досудебном порядке и ознакомил с нашими условиями. Фарбер обещал передать условия Филиппу и организовать встречу, если его клиент будет готов что-либо обсуждать. И добавил, что, хорошо зная своего клиента, не допускает даже мысли, что тот захочет договариваться о чем-либо с вымогателями… Вот и все.

– И что теперь? Будем ждать суда?

– Вероятно, – согласилась дочь, – но я все же съезжу к Филиппу и попробую сама объяснить.

– Не знаю, – попыталась возразить Елизавета Петровна, – мне кажется, это бесполезно. Только ты в любом случае проконсультируйся с адвокатом.

На площадку заглянул Егоров.

– Я закончил, – объявил он, – и покидаю вас. Можете возвращаться на рабочее место и хорошенько подумайте о том, что мы с вами должны сделать.

Сухомлинова не поняла, что он имеет в виду, да и не хотела понимать. Голова ее была забита совсем другими мыслями.

Она проводила Егорова до дверей, и тот, расставаясь, посоветовал не общаться больше с Бережной, потому что такое общение лишь повредит следствию.

Верочка позвонила через час и спросила, как жильцы получают квитанции с начисленной суммой коммунальных платежей.

– Бухгалтер сама или Тарасевич… то есть раньше Тарасевич или бухгалтер отдавали нам, а мы вручали их жильцам или разносили по квартирам.

– Сейчас есть не отданные кому-либо платежки?

Елизавета Петровна заглянула в ящик стола.

– Есть парочка для жильцов, которые в отъезде.

– Посмотрите, в каком банке обслуживается ваша управляющая компания.