Покорение

А еще в ее мешочке были топазы, сапфиры, сверкающие бриллианты и редкие камни всех цветов в разных оправах. Одни были вставлены в перстни, другие — в кулоны, ожерелья, браслеты, броши, во всякие мыслимые и немыслимые женские украшения.

Иногда, когда ее дуэнью смаривал сон, Кармен доставала заветный мешочек и играла со своими драгоценностями — как будто с красивыми блестящими игрушками. Она переливала их, как воду сквозь пальцы, надевала на шею ожерелья, одно поверх другого. Закончив играть, она бережно собирала их и складывала обратно в мешочек, который затем прятала под войлок, покрывающий дно повозки.

— Госпожа, — подала, наконец, голос донья Матильда, — лучше оставьте перстень на пальце. Ваш жених будет недоволен, когда увидит, что вы его сняли.

— В самом деле, — улыбнулась Кармен. — Я совсем не подумала об этом.

Как могла она этот бесценный для нее дар положить так просто вместе с другими украшениями? — упрекала она себя. О чем она думала? Это же дар от него,памятный подарок от ее нареченного, ведь ценность этого перстня много выше его стоимости. Отныне он всегда будет на ее руке.

Она внимательно посмотрела на свою спутницу. Старая дева, дальняя родственница семьи Дельгадо, благородного происхождения, в юные годы не получившая достойного предложения, донья Матильда теперь вынуждена содержать себя, служа дуэньей у молодых девушек из этой семьи. Каждая из ее питомиц, выйдя замуж, забывала свою дуэнью, а та, слегка постарев и поседев, вскоре принимала под опеку следующую девицу из рода Дельгадо. Кармен иногда задумывалась, сколько юных девушек из этого рода опекала донья Матильда, но считала невежливым спрашивать об этом.

— Вы когда-нибудь встречались с Хуаном Энрике? — спросила она. Она и раньше пыталась расспросить о нем донью Матильду, но обнаружила, что очень трудно получить от той более или менее полную информацию. Пожилая женщина, обычно прямая и резкая в своих суждениях, всегда очень сдержанно говорила о своих родственниках.

Пока ее спутница думала над ответом, Кармен разыскала тоненькую пачку писем, которую везла с собой. В этой пачке, перевязанной алой ленточкой, рядом с желтым, помятым письмом от тетушки Эдельмиры, удачно догнавшим ее в Эль Пасо дель Норте, лежало одно-единственное послание от Хуана Энрике Дельгадо.

Кармен раскрыла его, еще раз прочла строчки, написанные красивым витиеватым почерком, и счастливо вздохнула. Цветистый слог письма заставлял и сейчас ее сердечко замирать от счастья, как и тогда, когда она первый раз прочла эти строчки. Она кончила читать послание, которое и так помнила наизусть, и закрыла глаза, чтобы снова и снова представить себе благородные и нежные чувства, выраженные в письме. Кто может сравниться по благородству и образованности с Хуаном Энрике Дельгадо? Она сурово подавляла в себе воспоминание о суровом лице, резкие черты которого освещали холодновато-голубые глаза. Нет, конечно, нет. На всем обширном пространстве Новой Испании нет мужчины достойнее, чем Хуан Энрике.

Она тоже писала ему. Она решила сама, в собственноручных письмах сообщать ее нареченному о времени отъезда и прибытия в разные пункты, обо всех происшествиях в пути — обо всем, что, по ее мнению, должно было его интересовать. Невозможно было узнать, дошли ее письма до адресата или нет, но хотелось надеяться, что дошли.

— Хуан Энрике, — произнесла ее дуэнья, слегка откашлявшись, — всегда был хорошим мальчиком.

Это была ужасная ложь, и донья Матильда почувствовала себя неловко, но не могла же она сказать этой девушке правду о ее женихе. Дело в том, что Хуан Энрике приводил в ужас всех родственников и знакомых, в чьих родовых поместьях он когда-либо был принят. Матильда Хосефа могла бы порассказать многое о распрекрасном женихе Кармен. Однажды в детстве он поджег хвост дворовому коту и животное в ужасе пронеслось по конюшне и по стойлам, все поджигая на своем пути. Находчивый конюх выплеснул на бедное животное ведро воды, но кот все равно погиб.

В другой раз Хуан Энрике уговорил простоватого соседского мальчишку покататься в бочке по дороге и уже собирался скатить его с моста к реку — слава Богу, подоспел старший брат Хуана и остановил проказника.

А позже… Хорошо, что семье удалось замять дело с его сводной сестрой и их незаконорожденным ребенком!

Матильда Хосефа догадывалась, что большая часть денег поступает к Хуану Энрике не от ртутных рудников и соляных копей, а из фамильных сундуков. Старый гранд до сих пор посылает деньги своему непутевому сыну, лишь бы он не возвращался в Испанию. Что ж, неплохая сделка — усмехнулась про себя донья Матильда.