Покорение Америки

– Как у нас говорят, волков бояться – в лес не ходить. Дёрнем чёрта за бороду, авось вырвем клок. Советскому Союзу нужны крепкие союзники, особенно в преддверии войны, которая неизбежна, поэтому нужно торопиться. Гитлер не будет ждать, пока мы раскрутим наше телевидение и запустим когти в конгресс. Думаю, в Советском Союзе найдутся специалисты в области пропаганды, которые смогут даже через океан давать ценные советы.

Я распинался ещё минут десять. Выслушав меня, Павел Михайлович покачал головой:

– Однако, Ефим Николаевич, планы у вас наполеоновские.

– Не по мелочам же размениваться, – хмыкнул я. – В конце концов, не для того меня забросило в это время, чтобы я оставался сторонним наблюдателем. Буду как та лягушка, лапками дрыгать, может, и собьётся маслице.

– Вот это правильно! Полностью поддерживаю вашу позицию. – Он бросил взгляд на часы: – Ого, засиделся я тут с вами, наверное, в консульстве уже волнуются. Спасибо за обед, Ефим Николаевич. В следующий раз угощать моя очередь. После того, как я отчитаюсь перед своим непосредственным руководством, нам, пожалуй, снова придётся встретиться. Вы не против отобедать здесь же в это же время через неделю? Отлично! Давайте заранее договоримся и о том, как будем держать связь.

Получив подробные устные инструкции, я, всё же не надеясь на свою память, записал карандашом на салфетке номер телефона экстренной связи. Причём по просьбе собеседника записал в шифрованном виде. Например, цифры 18 обозначил как «расстрел царской семьи», поскольку именно в 1918 году семья самодержца Николая II вместе с ним закончила свой земной путь в подвале Ипатьевского дома. А следующую пару цифр через пробел обозначил как «отмена крепостного права», то есть число 61.

– Прежде чем мы расстанемся, Павел Михайлович, я хотел бы вас попросить об одной услуге.

– Что ж, говорите.

– Когда я попал в 1937 год, то меня первое время держали в Бутырской тюрьме. Там я познакомился с комбригом Феликсом Осиповичем Кржижановским, бывшим начальником пехотного училища, а также с артиллерийским инженером Степаном Порфирьевичем Куницыным. Не знаю, как сложилась их судьба, может, уже и в живых-то обоих нет. Если не затруднит, выясните, что с ними стало, буду вам премного обязан.

– Постараюсь, Ефим Николаевич. Может, что-то ещё?

– Да нет, пожалуй. Хотя… – Я сделал паузу, но всё же озвучил мучивший меня вопрос: – Если можно, заодно без лишней шумихи выясните и судьбу комсорга одесского порта Варвары Мокроусовой.

– Той самой, из-за которой вы и ввязались в ту роковую драку? – проявил осведомлённость Павел Михайлович.

– Да, той самой. Надеюсь, она из-за меня не пострадала, в противном случае я попросил бы принять меры к восстановлению её честного имени.

– Хм, ничего обещать не могу, но выяснить выясним. Всего хорошего.

Глядя, как его фигура исчезает в дверном проёме, я думал, что, возможно, именно сегодня мне удалось качнуть маятник истории в другую сторону. А что из этого выйдет, оставалось только гадать.