Покорение Южного полюса. Гонка лидеров

27 декабря… нам открылся один из наиболее славных горных пейзажей, которые мы когда-либо видели… Словно какие-то гиганты нагромоздили гору Осса на гору Пелион, и можно себе представить, как мы торопились увидеть, что же откроется нашим взорам дальше, в самом конце, где сдвоенный пик восхитительной формы был увенчан короной из перистых облаков… Мы решили, что наконец нашли место, достойное имени того, кому мы обязаны воздать честь, и что этот пик должен называться «горой Маркхэма» в честь отца нашей экспедиции.

На самом деле в дневнике написано следующее:

У нас был самый интересный день, виды были очень живописными… вот он появился… величественный горный пик в окружении других заметных вершин. Мы начали думать, что с таким количеством новых земель и новых тем для дискуссий наше путешествие действительно оставит свой след в полярных исследованиях. И если это так, то наш тяжёлый труд и скудный рацион будут полностью оправданы.

Такого рода изменения возможны, если книга не претендует на точное цитирование исходного документа. Но если читателя уверяют, что в основе книги, которую он держит в руках, — выдержки из настоящих дневников, то это чистой воды фальсификация, цель которой — намеренное облагораживание образа Скотта.

И снова при описании случая, сыгравшего главную роль в формировании этого образа, Скотт в книге якобы цитирует собственный дневник:

Собаки почти ничего не делали, но шли сами, кроме Страйпса, который совсем обессилел, и его пришлось везти в санях. Он начал сильно хромать, я поднял его и почувствовал, что под густым мехом собаки остались лишь кожа да кости…

В результате один американский критик написал:

Эти измождённые люди… погрузив ослабевших животных в сани в надежде спасти их, не были уверены, что пробьются обратно на корабль. Я думаю, что такая гуманность не имеет прецедентов в анналах полярных исследований.

Конечно, могло быть и так. Но в самом дневнике говорится следующее:

Собаки в целом сегодня были лучше, за исключением Страйпса, который после обеда обессилел, и его пришлось везти в санях. Я думал, что он станет следующей жертвой — Брауни умер два или три дня назад, но другие, как я надеялся, продержатся дольше, чтобы стать пищей для выживших.

Важная запись от 10 декабря («мы сделаем бросок на юг… с запасом провизии на месяц и без пищи для собак, потому что они будут питаться друг другом…») оказалась вовсе выброшенной из книги. Скотт пытался представить дело так, будто Страйпса везли в санях из спонтанной гуманности, хотя в реальности он запланировал акт каннибализма: собака должна была стать ужином для своих друзей.

Манипулируя дневниковыми записями, Скотт играл на публику, которая требовала скромности и доброты к животным, пусть даже ложной и показной.

Книга «Путешествие на „Дискавери“» явила собой идеальный образец непрерывной переработки реальности. Так, в ней встречается двусмысленная фраза о том, что в санном походе «мошенничество раскрывается быстро». И далее читатель узнаёт об истории с Шеклтоном, трактовка роли которого в походе на юг, возможно, стала наиболее тонким и вызывающим самое большое доверие примером. Цитаты из дневника мужественного Скотта якобы звучат так:

21 января [1903]… свежий южный бриз, мы отправились в путь, двигаясь вперёд с хорошей скоростью. Шеклтона везли в санях…