Покорение Южного полюса. Гонка лидеров

Между тем технические проблемы экспедиции следовало искать в изъянах самого корабля. Не было сделано никаких попыток учесть недавно полученные уроки и подготовить его к ситуации, в которой, как стало известно, он обязательно окажется. Ещё на «Фраме», первом современном судне, специально созданном для полярной зимовки, решили все проблемы с теплоизоляцией и вентиляцией в условиях низких температур. Чертежи «Дискавери» разрабатывались через три года после первого дрейфа «Фрама», и при желании легко можно было найти литературу по этой теме. Однако создатель «Дискавери» игнорировал её, потому что отрицательно относился к иностранным разработкам. Как отметил Скотт, он использовал «хорошо известные английские приёмы» и ухитрился сделать удивительно неудобный корабль. Вентиляция оказалась плохой — либо сквозняк, либо духота. Печи дымили. Жилые помещения от неотапливаемого пространства внизу отделяла хлипкая и тонкая палуба в одну доску. В каютах замерзала вода. Койки промокали от конденсата. «На задней стенке рундука под моей койкой, — писал Уилсон, — сосульки и ледяные сталагмиты».

Зима тянулась медленно, но Скотт не предпринял ни одной попытки устранить хоть какие-то пробелы в подготовке людей, так бесславно вскрывшиеся во время осенних санных переходов. В последний момент он разработал планы тренировочных путешествий, но так и остался в рамках теории, не сделав никаких практических приготовлений. Хождение на лыжах и использование собачьих упряжек на судне по-прежнему игнорировали, хотя б'oльшую часть времени ветер и холод были умеренными, а освещения, которое давали луна, звёзды и естественные просветы на горизонте в полдень, вполне хватило бы для тренировки обоих навыков. Вместо обучения элементам полярной техники, в которых чувствовалось вопиющее отставание, время растрачивалось на любительские спектакли[42], научные споры и футбольные матчи, проводимые при свете луны.

Запись в дневнике Ройдса весьма красноречива: «Спорили на тему „Лучшие способы путешествия в Антарктике“… но в разгар спора вынуждены были прерваться, поскольку я лишился одного или двух собеседников из-за репетиций негритянской труппы».

Время впустую уходило на ещё одну прихоть просвещённого общества: на «Дискавери» выходил журнал под названием «Южнополярный Таймс». Роль автора статей с удовольствием играл сам Скотт, придумавший для очередного выпуска воображаемое газетное интервью, якобы взятое у него после возвращения «Дискавери» в Англию. Как и в большинстве случаев, где люди имеют дело с вымышленной реальностью, в нём нашли прямое отражение взгляды самого автора.

Когда я стал старше, моё сердце начало вести себя странно. Родители встревожились. Доктор осмотрел меня… и заметил, что, похоже, оно бьётся в ритме двух коротких слов… Южный полюс! Южный полюс! В этот момент стало очевидно, что эти два слова предначертаны мне судьбой.

Шутка? Да, но лишь наполовину. Месяцы снежных бурь и холодов под мерцающим светом северного сияния заставили Скотта по-настоящему стремиться к полюсу. Он решил, что главным предприятием лета станет путешествие за новым рекордом. Он сам поведёт группу. Его мечты подпитывались неясными, оптимистичными надеждами дойти до самого полюса.

Скотт долго таил свои намерения от окружающих, став за эту зиму скрытным и замкнутым. Но 12 июня он вызвал к себе в каюту Уилсона, раскрыл ему свой план и предложил пойти вместе с ним.

Уилсон удивился, и в этом не было ничего странного. В распоряжении Скотта находился целый корабль военных моряков, не говоря уже о трёх более или менее опытных полярных путешественниках, а он обратился к гражданскому новичку. Но Скотту требовалась поддержка — и Уилсон с готовностью подставил своё плечо.

Сам он, казалось, был создан жить в тени других. То, что он не принадлежал к военно-морскому флоту, стало его главным достоинством в глазах Скотта, который с подозрением относился к офицерам. Уилсон как гражданское лицо не мог стать конкурентом в профессиональном плане. Ему можно доверять, он не начнёт распускать слухи. Кроме того, Скотт уже достаточно привык к Уилсону, чтобы начать прислушиваться к его советам. Хотя обычно воспринимал советы почти как бунт.

Например, Бернацци, заметив, что шлюпки в преддверии зимы спущены на воду, предупредил Скотта, что, судя по опыту его зимовки с Борхгревинком, они, скорее всего, вмёрзнут в лёд. Результатом, по его словам, стала «вспышка гнева, и я не хотел бы вновь столкнуться с таким взрывом эмоций. Мне было сказано вполне определённо — занимайся своими непосредственными обязанностями». А шлюпки действительно оказались погребены в ледяных курганах.

Уилсон же стал идеальным приложением к Скотту.