Покорение Сибири. От Ермака до Беринга

Отмечалось также активное участие служилых людей в различных промыслах. И наконец, «командировки» в ясачные волости и поездки «по государевым делам» в Москву и в соседние азиатские страны давали возможность командному составу служилых людей принимать участие в торговле.

В числе сибирских ссыльных были участники крестьянских и казацких восстаний, которых власти называли «ворами». Так, например, в 1635 г. в особо опасный для проживания из-за постоянных нападений «немирных иноземцев» Красноярский уезд направили «Смоленского уезду из Рославльского… крестьяне, которые были в воровстве в Рославле и украинных городах с донскими атаманами и казаками, 3 человека, да симбирятенин Федька Васильев». Тогда же было предписано из колодников, посланных в Тобольск также за «воровство» в Рославле с донскими казаками, направить в Красноярск 24 человека. В том же году в Сибирь были сосланы «воровские» казаки» 21 человек, из них шестерых велено было отправить в Красноярский острог и устроить там в пашенные крестьяне (27, с.61).

Но ученые считают, что количество ссыльных в Сибирь в течение ХVІІ в. было незначительным по отношению ко всему количеству переселенцев. Да и ссыльные в отличие от массы переселенцев были люди разных национальностей. Историк П. Н. Буцинский в конце ХІХ в. проанализировал национальный состав ссыльных и установил, что за 1593–1645 гг., по явно неполным данным, в Западную Сибирь было сослано 1500 человек, не считая их жен, детей и разных свойственников, из них 650 человек были военнопленными (поляки, литовцы, немцы, «черкасы» — то есть украинцы) и около 850 — русскими подданными (из них около 400 русских, свыше 350 украинцев) (52, с.29).

Основной обязанностью сибирских пашенных крестьян по отношению к государству была обработка государевой десятинной пашни, размеры которой устанавливались воеводскими распоряжениями. По мнению члена-корреспондента АН СССР С. В. Бахрушина, эти крестьяне «фактически находились на положении крепостных, с той только разницей, что они были крепостными не частного владельца, а феодального государства в целом» (27, с.84).

Частновладельческих крепостных крестьян в Сибири было очень мало. Обычными душевладельцами там были монастыри, крепостные которых пахали монастырскую пашню, но от запахивания государевой десятинной пашни были освобождены.

Правда, при обзаведении хозяйством на новых местах казна выдавала пашенным крестьянам «подмогу» инвентарем (лошади, сошники, серпы, косы), семенами и в ряде случаев небольшой суммой денег. Но не везде такая помощь оказывалась своевременно. В ряде случаев воеводские власти задерживали выдачу помощи, а то и вовсе не производили ее.

Именно в Сибири ХVІІ в. среди переселенцев появляются основатели крестьянских слобод из среды богатых предпринимателей, чаще из торговых людей («сибирских слободчиков»), которые добивались разрешения от властей на основание заимок на свободных землях, ссужали деньгами поселенцев для приобретения последними лошадей, сельскохозяйственного инвентаря и семян. Именно таким предпринимателем был известный первопроходец Ерофей Хабаров.

Таким был и первый «посадчик» пашенных крестьян на р. Ангаре близ Нижнего Братского острога — пашенный крестьянин Распута Степанов сын Потапов. По его словам, распашка обошлась ему в 300 руб., значительную по тем временам сумму. Он «прибирал» охочих людей на пахоту «без государева подмогу и без ссуды, изо льготы». В 1654 г. он сумел поселить около своей заимки 70 пашеннных крестьян из ссыльных, присланных туда властями. Во время походов на Амур Петра Бекетова и Афанасия Пашкова он давал им «хлеб на семена» из своей «пахоты». В 1658 г. за заслуги Потапов был пожалован в дети боярские с высоким годовым окладом в 10 руб. (39, с.214, 215). И таких примеров успешной деятельности «сибирских слободчиков» по заселению Сибирской земли можно привести несколько.

Помимо сдачи хлеба в казну пашенные крестьяне выполняли различные хозяйственные работы по заготовке сена и дров для воеводы и его подьячих «съезжей избы». Суд и расправа над крестьянами лежали на приказчиках, назначаемых воеводами из состава служилых людей. Обычно приказчик жил в деревне или крестьянской слободе на особом «приказном дворе» и имел свою «съезжую избу», куда собирал крестьян, чтобы распределить среди них натуральные повинности.

Кроме того, у крестьян каждой деревни было и свое собственное самоуправление: из их среды выбирались «мирской староста» и «земский дьячок». Для решения всех общественных дел собиралась мирская сходка, а в селах, как и везде на Руси, местом собрания «мира» являлась церковь.

Из числа крестьян выбирались «житничные целовальники», которые хранили собранный с государевой десятинной пашни хлеб и доставляли его в город по требованию воеводы, а также выдавали его по воеводским памятям.