Покорение Сюзанны

— Вряд ли все это легко или безразлично для любой из нас. Мы бы не приехали, если бы наше присутствие не было настолько важно для Слоана. Я очень люблю брата и сделаю все возможное, чтобы не испортить его свадьбу, но вы ведь понимаете, что ситуация просто невыносимая.

— Понимаю, как наша встреча болезненна для вас. Сожалею, — бессильно всплеснула руками Сюзанна. — И еще мне жаль, что раньше не узнала о вас и Кевине. Маловероятно, что смогла бы заставить Бакса проявить заботу, но все равно жалею, что не знала.

Сюзанна посмотрела на скомканную мятую тряпку и отложила ее в сторону.

— Меган, я прекрасно осознаю, что, пока вы в одиночестве рожали Кевина, мы с его отцом наслаждались медовым месяцем в Европе. Вы имеете полное право ненавидеть меня.

Меган смогла только молча покачать головой:

— А вы совсем не такая, как я ожидала. Я-то представляла вас холодной, отчужденной и злопамятной.

— Трудно обижаться на семнадцатилетнюю девочку, которую предали и бросили на произвол судьбы с ребенком на руках. Я была не намного старше, когда выходила за Бакса. И отлично знаю, каким очаровательным он может быть, каким убедительным. И каким жестоким.

— Я ведь мечтала, что мы счастливо проживем с ним всю жизнь, — вздохнула Меган. — Зато быстро повзрослела и поумнела.

Еще раз протяжно выдохнула, изучая Сюзанну:

— Я ненавидела вас, считая, что вы обладаете всем, чего я так жаждала. И только перестав любить Бакса, смогла преодолеть эту ненависть. Но очень боялась очной встречи.

— Так же как и я.

— Не могу поверить, что стою здесь и спокойно разговариваю с вами.

Чтобы успокоиться, Меган прошлась по залу.

— Столько раз за все эти годы представляла нашу беседу, как брошу обвинения вам в лицо и потребую уважать свои права.

Потом невесело усмехнулась:

— Даже сегодня репетировала целую речь. Очень убедительную, очень разумную… может, слегка жесткую. Не хотела верить, что вы ничего не знали о Кевине и тоже стали жертвой подлости Бакса. Потому что гораздо легче жить, ощущая себя единственной, кого предали. И тут вошли ваши дети.

Меган закрыла глаза.

— Как вы справились с болью, Сюзанна?

— Дам вам знать, когда пойму.

Слегка улыбнувшись, Меган выглянула в окно:

— Они легко сошлись. Посмотрите.

Сюзанна подошла и увидела во дворе своих детей и сына Меган, штурмующих фанерный форт.

Холт долго размышлял и, вплоть до того момента как натянул костюм, сомневался, идти или нет. Чем, черт возьми, он будет заниматься на великосветской свадьбе? Проклятье, в любом случае невозможно предугадать, что тебя там ждет. Всегда презирал пустое общение, бессодержательные беседы или выбор крошечных канапе. Терпеть не мог душить себя галстуком и носить отутюженные рубашки. Так почему же собирается туда?

Холт ослабил ненавистный узел и угрюмо оглядел себя в пыльном зеркале над бюро. Ответ очевиден: потому что полный идиот, не сумевший устоять перед искушением попасть в замок на утесах. Дважды идиот, потому что снова захотел увидеть Сюзанну.

Прошло больше недели с тех пор, как они вместе посадили желтый кустарник. Неделя с того момента, как он поцеловал ее. И неделя с того дня, как признался себе, что одного поцелуя, даже такого страстного, явно недостаточно.

Холт мечтал пообщаться с ней, узнать поближе, и лучше всего это сделать, наблюдая за Сюзанной в окружении обожаемого семейства. Он так и не разобрался, кто она: сдержанная и отчужденная принцесса его юности, тающая в его руках пылкая особа или уязвимая женщина, глаза которой так часто снились по ночам.

Холту всегда нравился четкий порядок действий, и неважно, касалось ли это подозреваемых, классных машин или подружек. И раз уж возжелал Сюзанну, то будет двигаться в собственном темпе.

Не очень приятно осознавать, что она пришла к нему только из-за пылкой веры в связь между его дедом и ее прабабушкой. Больше того, он с крайним неудовольствием признал, что посещение Коко Макпайк заставило ощутить сопричастность и ответственность.

На этой свадьбе он не собирается никому помогать, напомнил себе Холт. Потому что никому ничего не должен. Будет угождать только себе. И на сей раз не придется топтаться в дверях кухни.

Путь предстоял недолгий, но Холт использовал время в дороге на размышления. Первый же проблеск Башен отбросил на дюжину лет назад. Как и прежде, особняк поражал причудливостью и контрастами: построен из мрачного камня, но окружен романтичными башнями, с одного угла кажется массивным, с другого — изящным. Сейчас на западной стороне соорудили строительные леса, но даже они не уродовали здание, а просто придавали рабочий вид.

Лужайка, идущая под уклон, радовала глаз изумрудной зеленью, по периметру росли сучковатые величественные деревья, повсюду разбиты клумбы с хрупкими благоухающими цветами. На стоянке уже теснились автомобили, и Холт почувствовал себя довольно глупо, отдавая ключи от своего проржавевшего «шевроле» одетому в униформу служащему.