Покоренная горцем

— Приятных снов, парень.

— Приятных снов, Колин.

Он повернулся к двери, приготовившись пулей вылететь из комнаты, пока ему не взбрело в голову рассказать мальчику сказку перед сном. Проклятие, как он мог допустить, чтобы такое случилось? Ведь так можно совсем размякнуть… Нет, только не теперь, когда война так близко. Война, в необходимости которой ему много раз доводилось убедиться за последние два года.

— Мистер Кэмпбелл, на два слова, прошу вас.

Колин остановился и подождал, когда леди Джиллиан поцелует сына на прощание. Затем вышел вслед за ней за дверь.

В коридоре было ненамного светлее, чем в комнате, но все же Колин заметил соблазнительный блеск в глазах леди Джиллиан, когда она, затворив за собой дверь, посмотрела на него. За все годы его пребывания при дворе ему никогда так отчаянно не хотелось обнять женщину и поцеловать, как сейчас.

— Я почти всегда слышу его, — сказала она, расстроенная тем, что на сей раз ей это не удалось. — Я…

— Вы прекрасно играете на лютне.

Легкий румянец, разлившийся по ее щекам, мгновением позже сменился тревожным изгибом бровей.

— Значит, вы слышали?..

— Да.

Она отвела взгляд и пробормотала:

— Мне следовало бы находиться в постели.

— Как и мне, — отозвался Колин.

— Почему же вы не легли?

Он пожал плечами, в очередной раз напомнив себе, как опасно расслабляться и терять бдительность.

— Я не мог заснуть. Когда же вышел из комнаты, направляясь на кухню, услышал плач Эдмунда.

— Колин, я… — Она внезапно умолкла, а он вдруг осознал, что они с ней впервые остались наедине и что она впервые назвала его по имени. — Мистер Кэмпбелл, я хочу поблагодарить вас за то, что присмотрели за ним. Он постоянно спрашивает о вас, и я…

— Я уже объяснил ему причину моего отсутствия.

— Да? — Она нахмурилась. — Что ж, может, вы не сочтете за труд объяснить это и мне тоже?

С каких это пор ему стало так трудно вспоминать о своей главной цели, о своем долге? В какой момент он пожалел — пусть даже на мгновение, что связан долгом?

— По правде говоря, мне бы не хотелось это объяснять, — признался Колин. И тут же отметил выбившуюся прядь волос, струившуюся по ее щеке. Его так и подмывало протянуть руку и откинуть ее в сторону. Чем быстрее он переговорит с леди, тем безопаснее будет для них обоих. — Я не привык объясняться с дамами, — добавил он более резко, чем намеревался.

Сделав шаг назад, она скрестила руки на груди и окинула его ледяным взглядом.

— Неужели?

— Да, — кивнул Колин, подавляя желание улыбнуться при виде ее вызывающей позы. Она походила на свирепую львицу, защищающую своего детеныша, и это восхищало его. Но все же он устоял перед побуждением предложить ей свою помощь. А ведь один удар кинжалом по горлу Девона мог бы разом покончить со всеми угрозами в ее адрес.

— Вы непременно объясните мне свои поступки, мистер Кэмпбелл, — заявила она решительно.

— Прямо сейчас, мисс Дирли? — Он старался не замечать, как приятно ему рассматривать очертания ее губ и гордо вздернутый подбородок.

— Если вы намерены опекать моего сына, а затем разбить ему сердце, то да — прямо сейчас.

Колин вовсе не собирался разбивать мальчику сердце, будь оно неладно! Он мог вонзить любой из своих клинков во врага, не испытывая ни малейшего раскаяния, но мысль о том, что он ранил нежные чувства ребенка, пробудила в нем желание извиниться. Впервые в жизни с ним происходило такое.

— Я больше не стану навещать его.

Холод покинул ее лицо, и тотчас обнаружилась ее слабость. К несчастью, Девон тоже знал, в чем она состояла.

— Почему? — спросила она. — Из-за того, что он бастард? Или потому, что его мать шлюха?

Эти ее слова привели Колина в ярость. Но гнев его был направлен не на нее, а на мужчину, который глумился над ней, обзывая бранными словами. Колин задумался: а что скажет король, если он убьет верного соратника Вильгельма до того, как армия принца прибудет сюда?

— Уходите, мистер Кэмпбелл, — потребовала она. — Я в вас ошиблась. В жизни Эдмунда не нужен такой человек, как вы. — Она снова окинула Колина суровым взглядом и повернулась, чтобы идти обратно в комнату сына.

Его пальцы, сомкнувшиеся на ее запястье, остановили ее.

— Мое решение, — сказал он, когда она обернулась, — было принято, чтобы защитить Эдмунда от любой угрозы, возможной из-за моего вмешательства. Но слова, изрыгаемые грязным ртом вашего врага, какими бы мерзким они ни были, меня не волнуют. Как не должны волновать и вас.

Гнев ее прошел так же быстро, как и накатил. Она стояла перед ним безмолвная и неподвижная, подобная окружающей их тишине.

— Я… извините меня за…

Колин коротко поклонился, понимая, что за кого бы он ни выдавал себя в прошлом, с каким бы мастерством ни играл свою роль прежде, на сей раз ему придется в сотни раз труднее.

Но и на сей раз он не должен был проиграть.

— Эдмунд все понимает, — сказал он. — Надеюсь, вы тоже поймете.

Она кивнула, собираясь что-то добавить, но Колин не стал дожидаться — резко развернулся и ушел.

На этот раз он был очень недоволен собой.

Глава 10