Покоренная поцелуем

- Я вижу, что ошиблась, решив поговорить с вами, - сказала она сквозь зубы. Губы ее, казалось, окаменели от гнева. Она лихорадочно думала о том, что же предпринять, чтобы добиться его согласия, и в голову ей вдруг пришло имя Гилберта с его жестокими методами, которым она то и дело пыталась положить конец.

Она начала излагать перед ним идеи Гилберта, хотя все ее существо протестовало против этого.

- Ваша смерть - это всего лишь пустяк. Мне кажется, можно принести в жертву одного-двух кормильцев, чтобы их бездомные, умирающие с голоду, просящие милостыню вдовы и дети могли служить примером для других. Можно и проткнуть мечом одного-двух пискливых младенцев. Люди Хью ворчат, выражают свое недовольство, - если я отменю запрет на изнасилование, они снова начнут улыбаться и в животах сакских женщин будут расти дети норманнов. Со временем, я думаю, народ Лэндуолда образумится и сам придет ко мне с повинной.

Она испытывала острый стыд, заметив, с каким ужасом, с каким презрением он глядел на нее.

Она считала его холодным, таким далеким, но ледяная ненависть, появившаяся сейчас у него на лице, пугала ее.

- Я вылезаю из этой лохани, миледи, не то с меня слезет шкура и жители Лэндуолда, принимая меня за беспомощную старуху, не станут прислушиваться к тем словам, с которыми вы заставляете меня к ним обратиться.

Глава 6

Картины рыцарских турниров, ощущаемый на себе знакомый вес кольчуги почти пробудил Хью де Курсона ото сна. На какое-то мгновение его притупленный рассудок залил поток воспоминаний - точных, живых, ясных. Беззаботная, беспечная поездка по сельским весям Англии. Мария рядом с ним. Его самое надежные рыцари прикрывают его с тыла. А в кармане возле сердца лежит пергаментная бумага, которая свидетельствует о щедром, редком даре...

Свой дом.

И вдруг из лесу доносятся пронзительные вопли, выкатывается разношерстная толпа оборванных, пришедших в полное отчаяние людей, странный смуглый мальчишка, пытающийся закрываться рукой от занесенного над ним меча. Забыв о собственной безопасности, он хватает мальчишку, чтобы усадить к себе в седло, но в это время получает сильнейший, оглушающий удар по затылку...

А потом...

А потом...

Старая боль слилась с новой.

Лучше всего тихо посидеть, подождать, пока не пройдет.

Подождать прихода Марии, которая принесет горькую настойку.

Нужно подождать Марию.

Эдит, увидев, что Хью сидит, облачившись в боевую кольчугу, подумала, что он все равно никого не может устрашить. Его руки в больших латных рукавицах неподвижно покоились у него на коленях, новый непродавленный шлем покрывал голову, а из-под низко опущенного забрала сверкали его умоляющие, любопытные глаза.

Почему же в таком случае у нее так сильно забилось сердце? Эдит объясняла это тем, что, несмотря на его миролюбивую внешность, она все же боялась его.

- Для чего вы надели на него все доспехи? - поинтересовалась она у оруженосца, который прикреплял железную ячеистую сетку от шлема к его спине. Фен не сводил с него внимательных глаз.

- Далеко не все, миледи. На нем лишь кольчуга и шерстяные штаны, так что мы легко посадим его в седло.

- Куда же он намеревается сегодня ехать? Она заметила настороженный взгляд, брошенный на нее рыцарем, никогда прежде она не интересовалась делами Хью. "Все это происки Гилберта", - предупреждал ее внутренний голос, напоминая ей о данном этому рыцарю обещании передавать обо всем, что происходит в этих покоях. Она не стала бы его упрекать, если бы он немедленно отправился сообщить о проявляемом ею интересе Марии, но он все же сказал после минутного колебания:

- Леди Мария приказала подготовить его для посещения строительной площадки, где возводится замок.

"Может", - подумала Эдит, - ей удалось заметить нечто большее, чем она себе предполагала. Она теперь вспоминала, что несколько раз, когда у Хью еще было достаточно сил, чтобы прогнать на некоторое время терзавших его мозг демонов, Мария демонстрировала его сакскому населению. Однако никогда прежде он не выезжал в латах.

Хотя многие норманны были ниже ростом по сравнению с саксами, такие рыцари, как Хью, сумели развить громадную силу в плечах и предплечьях. Кроме того, в боях верхом они наращивали мышцы бедер. Надраенная до слепящего блеска кольчуга Хью усиливала общее впечатление и подчеркивала его силу.

В течение долгих, заполненных одиночеством месяцев она в дневное время обычно игнорировала присутствие Хью. Всеми его нуждами занимался Фен, не получая от нее никакой помощи, но этот странный мальчик, судя по всему, не жаловался. Только лишь в присутствии ее самой или Марии он выносил возле своего любимого господина норманнского рыцаря или оруженосца. Каждую ночь она ложилась рядом с ним в кровать, но приготовленная Марией целебная доза вызывала у него глубокий сон и он фактически становился бесчувственным ко всему, и у Эдит не было необходимости, как прежде, забиваться в дальний угол постели, поворачиваться к нему спиной, чтобы только не видеть внушающего ей отвращения его лица.