Покоренная поцелуем

От Гилберта не ускользнуло ее состояние. Данстэн уступил своего коня старшему по званию рыцарю, и Гилберт управлял им с обычным для него чуть-чуть небрежным искусством, продолжая бросать в ее сторону взгляды собственника, не спуская глаз с носилок, на которых несли Стифэна. Он подъехал к ней и, заметив, как она вся дрожит, хлопнул ладонью по седлу.

- Можете здесь устроиться как в дамском седле.

Я с радостью поделюсь с вами своим теплом, чтобы вы не страдали от утраты своего плаща.

Она смешалась, не зная, что ему ответить.

- Я сегодня утром так плохо себя чувствую, что вообще не могу ездить в седле. "Прости меня, Ротгар", - неслышно кричало ее сердце.

Бесстыдное выражение на лице Гилберта уступило место подозрению, когда он пытался определить, в какую сторону направлен ее взгляд.

- Мне кажется, вы уделяете слишком много внимания тому, кто причинил вам немало вреда.

Ноги у нее чуть не подкосились, она напрягла свой мозг, чтобы придумать какую-нибудь подходящую ложь, чтобы снова умиротворить Гилберта.

- Я разрабатываю свое отмщение, Гилберт. Тяжелое состояние Стифэна заставило меня вспомнить, что на саксе есть плащ. Конечно, это всего лишь куча грязной шерсти, но все равно он может защитить от холода. Когда со Стифэна снимут кольчугу, он наверняка еще больше замерзнет.

Одного взгляда на трясущееся тело Стифэна было достаточно, чтобы убедиться в необходимости такой накидки. У него от холода стучали зубы, а с бледного лица струились ручейки пота.

Гилберт покачал головой.

- Сомневаюсь, что мы доставим его живым в Лэндуолд. Ну ничего, в могиле еще холоднее. А пока пусть привыкает. Я сейчас принесу вам плащ.

- Позвольте мне самой это сделать.

- Нет, Мария, вы к нему не приблизитесь. Гилберт на своем коне подскакал к Ротгару. Мягким движением, подчиняясь инстинкту хорошо натренированного норманнского рыцаря, Гилберт выхватил меч из ножен. На какое-то мгновение он взлетел у него над головой, его губы дрожали в довольной усмешке. Не давая Марии возможности закричать, он опустил с размаху лезвие на незащищенную шею Ротгара.

Шерстяная материя плаща расползлась, но под ней на его коже не появилось ни капли крови. Его немигающие глаза по-прежнему оставались широко открытыми.

- Да, вижу, что вы умеете управляться с острым лезвием меча, сэр Гилберт, - проворчала Мария. Она обняла рукой шею коня, притворяясь, что ласкает милое животное, но сама все крепче к нему прижималась, опасаясь, как бы у нее от неожиданного чувства облегчения не отказали ноги.

- Только тогда, когда это нужно, - ответил Гилберт. Действуя мечом, словно он был продолжением его проворной руки, он, намотав на него складки плаща, резко рванул на себя. Он сорвал его с плеч Ротгара. Теперь он безжизненно болтался на острие меча.

- Обрати, сакс, внимание на мое искусство. Если только ты нас обманешь и не передашь золото, я точно также рассеку тебе грудь, извлеку оттуда сердце и подарю его нашей леди.

Они с ненавистью глядели друг на друга. Мария попыталась не обострять между ними взаимоотношения. Сорвав с острия меча плащ Ротгара, она, развернув его, встряхнула перед собой. Она сразу почувствовала запах его тела, который, казалось, ее всю обволок, наделив силой, чтобы еще раз поговорить с Гилбертом. - Не могли бы вы теперь обратить лезвие своего меча на пользу и отрезать от него две полоски.., для меня, милорд?

Гилберт, кажется, не заметил, что вся она чуть не разомлела от нежности, но все же уверенными, быстрыми ударами отсек несколько полосок от плаща. Точно с такой легкостью он мог бы срубить голову Ротгара с плеч. Сейчас лучше всего отвлечь внимание рыцаря от Ротгара. Она надеялась, что он все поймет, когда она не смотрела на него. Нельзя было идти на риск. Мягкая, нежная улыбка, даже исподтишка, могла лишь спровоцировать Гилберта.

Идя рядом с конем, он все время бросал непонимающие взгляды на полоски от плаща.

- Это для ног, - объяснила она. - Находясь на почтительном расстоянии от Ротгара, она намотала теплую ткань себе на ступни.

- Вы все равно не можете идти. Вам лучше поехать вместе со мной.

Оруженосцы, покончив с оказанием помощи Стифэну, вновь понесли его вперед, раскачивая носилки на ходу. Его очередной, на сей раз менее громкий стон, заставил ее прибегнуть к еще одной удобной лжи.

- Мои невзгоды ничего не стоят, по сравнению с его, Гилберт. Я хочу идти рядом с ним, держа его за руку. Мне так будет значительно теплее. Она поторопилась со своими обмотками, радуясь заранее, что возня с ногами скрыла подступившее к горлу отвратительное чувство, что она будет сидеть в одном седле с Гилбертом, прижиматься к нему, обнимать за талию руками, как это делал совсем недавно Ротгар.

Подойдя к Стифэну, она начала подворачивать под него края плаща. Гилберт подъехал к ней, когда она зашагала, держа в руках кожаный ремешок. Она не спускала с него глаз, воображая, что этот кусок кожи свисал с пут Ротгара у него на запястьях. Она вновь старалась не глядеть на его лицо, чтобы, не дай Бог, не выдать своих истинных чувств.