Покоренная судьбой (ЛП)

Римо повалил Невио на колени и держал его там, что-то бормоча ему на ухо. Невио опустил взгляд с моих глаз и сделал один отрывистый кивок, прежде чем опустить нож с безумной ухмылкой. Если бы на нем был правильный грим, он мог бы быть Джокером в каждом фильме о Бэтмене.

— Амо, — прорычал папа, и я тоже опустил свой нож. Он поймал мой взгляд своими глазами, заставляя меня сосредоточиться только на нем, — Отойди, понял?

Я неохотно кивнул. Отец медленно отпустил мое горло, все еще наблюдая за мной, как будто думал, что я могу снова потерять контроль. По правде говоря, я был не так уж далек от этого. Единственное, что меня остановило, это то, что Невио повернулся ко мне спиной. Если бы я увидел его лицо, я бы потерял дар речи.

Отец повернулся к Римо, который выглядел не менее убийственно, чем его сын. Нино был единственным, кто, казалось, не был впечатлен всем этим зрелищем. Но я не позволил его спокойному поведению обмануть меня. Он был смертельно опасным противником, если его правильно стимулировать.

Отец прочистил горло. — То, что мой сын сказал о твоей жене, было неуместно.

— Твой сын не выглядит так, будто сожалеет о своих словах. Оскорблять Капо на его территории — странный способ поддержания мира.

— Я не оскорблял тебя, только твоего сына, а он еще не Капо.

— Если бы я был им, ты был бы мертв, — тихо сказал Невио, его темные глаза снова обратились ко мне.

Римо жестом указал сыну на диван и опустился на него, положив ногу, обутую в боевой сапог, на колено, а затем начал чистить профиль кончиком ножа.

Отец бросил на меня взгляд, который ясно дал понять, что он хочет, чтобы я немедленно убрался отсюда.

— Мне нужно отлить, — сказал я настолько вежливо, насколько был способен.

Глаза Римо сузились. — Не потеряйся по пути.

Я вышел, злясь на это слащавое дерьмо, которое вот-вот должно было произойти. Нам незачем было поддерживать перемирие с Каморрой, если они не могли гарантировать наши наркомаршруты. Они были обузой теперь, когда Невио взял на себя больше задач.

Я глубоко вздохнул. Мне нужно было взять себя в руки. Отец хотел мира, и пока мы находились на территории Каморры, мне нужно было успокоиться. Поскольку мне не нужно было в уборную, я пошел по коридору в общую зону, с любопытством оглядываясь по сторонам. Все вокруг было пустынно. Как и сказал отец, Римо привел уязвимых Фальконе в безопасное место.

Я хмыкнул, покачав головой. Доверие и мир, что за чушь. Мой взгляд привлекли французские двери, выходящие на просторный задний двор. Небо было затянуто тучами, моросил дождь, что по меркам Невады, вероятно, было равносильно ливню. Я ненавидел бесплодный пейзаж и отчаянную жажду города. Я вышел на улицу, глубоко вдыхая свежий воздух. Может быть, это поможет мне успокоиться.

До моих ушей донесся отдаленный звук. Я не мог определить, где это, и поэтому пошел по дорожке из гладких белых мраморных плит вниз по пологому склону к маленькому дому. Он был похож на домик у бассейна, но у меня было ощущение, что это не то, для чего он был предназначен. Мелкий дождик намочил мою белую рубашку, отчего она прилипла к груди, а мои кожаные туфли вскоре покрылись пятнами грязи, но я шел на звук, пока не добрался до стеклянной двери, которая была приоткрыта на крошечную щель, достаточную для того, чтобы через нее доносилась классическая музыка.

За запотевшим стеклом шевельнулась фигура. Движимый любопытством, я просунул руки в щель, приоткрыл дверь и замер.

Девушка в светло-розовой пачке танцевала под музыку. Она казалась невесомой и пребывала в своем собственном мире. Ее черные волосы были собраны на макушке, но несколько завитков обрамляли лицо. Она была похожа на куколку. Губы в форме сердечка, фарфорово-гладкая кожа и сказочные черты лица. Что-то показалось мне знакомым в этой девушке, но я не мог точно определить, что именно.

Она была так погружена в музыку, что, казалось, не замечала меня. Ее глаза были закрыты. Я никогда не думал, что мне понравится балет, но, наблюдая за этой девушкой, я не мог представить, как оторву взгляд от нее.

Мой разум опустел, сердцебиение замедлилось, и все жестокие мысли покинули меня, когда я медленно прошел дальше в комнату, притягиваемый к ней.

Где-то раздалось тявканье, вырвавшее меня из задумчивости. Глаза девушки открылись, и она повернулась ко мне. Глаза темные, как горький шоколад. Эти глаза напомнили мне о человеке, который был на верхушке моего списка убийств, если мир между Фамилией и Каморрой когда-нибудь закончится. Невио, мать его, Фальконе.

А это был не кто иной, как его близнец. Грета Фальконе.

Ужас исказил ее лицо. — Нет!

Я напрягся, подняв руки. Она не дала мне шанса что-либо объяснить. Вместо этого она промчалась мимо меня на расстоянии вытянутой руки, оставляя за собой лишь запах ванили, когда убегала из домика. Я обернулся и увидел, как она бежит вверх по склону, ведущему к особняку, со скоростью, которую я не считал возможной при ее маленьком росте.

— Черт! — неужели я только что так напугал Грету Фальконе, что она с криками убегает?