Покоренная судьбой (ЛП)

Черт, этот голос пробудил во мне что-то, что я не мог обуздать. Мое мертвое сердце словно проснулось, разочарование и горечь смыло одно это мягкое слово.

Но я взял себя в руки. Это была Грета Фальконе.

— Почему ты звонишь?

Она молчала.

— Мне не следовало звонить. Прости меня. Я сейчас не в себе.

— Что случилось?

Она шумно сглотнула.

— Я не должна была…

— Скажи мне, зачем ты звонила, — твердо приказал я.

На другом конце воцарилось молчание.

— Я думала, что твой голос поможет утихомирить хаос в моей голове. В прошлом так и было.

Она звучала разбитой, испуганной. Не мое гребаное дело. За последний год ее семья поймала несколько наших солдат и зарезала их, только чтобы отправить куски обратно к нам.

— Я больше не знаю, что делать.

— Когда мы виделись в последний раз, я сказал тебе, что больше не буду тебя спасать.

— Я не уверена, что меня нужно спасать. Я не уверена, что меня можно спасти.

Моя грудь сжалась.

— Ты можешь покинуть свой дом так, чтобы никто не заметил?

Я не могла поверить в то, что сказала.

— Да, — тихо сказала Грета.

— Завтра я свободен. Я прилечу самым ранним рейсом. Я позвоню тебе, когда приземлюсь, а потом выберу место, где мы встретимся.

— Хорошо.

Я уставился на то место, где совсем недавно сидела Крессида, потом потрогал шрам на боку, оставленный Невио. Один год войны, и я направлялся в Лас-Вегас, чтобы встретиться с врагом.

Я никому не сказал, куда еду. Как я мог объяснить это безумие своей семье или Максимусу? Они, наверное, заперли бы меня в подвале, пока я снова не смогу мыслить здраво. Черт, так бы я поступил с любым, кто был мне дорог, если бы они предложили эту поездку. У меня были выходные, если только не случится что-то серьезное, но последние несколько месяцев все было спокойно, скорее холодная война, чем что-то еще.

Тем не менее, это могла быть ловушка и следующий шаг в нашей войне, но я не мог поверить, что Грета может быть в этом замешана, и что Римо мог использовать ее таким образом.

Встреча с кем-то на вражеской территории, в заброшенном гостиничном комплексе на периферии стрипа — это то, о чем кричали все мои инстинкты, даже если я выбрал это ветхое место. Но желание снова увидеть Грету было сильнее моего чувства самосохранения.

И если это не было ловушкой, и Грета действительно доверяла мне настолько, чтобы встретиться со мной на моих условиях без такой защиты, то она была еще более потеряна, чем я.

Я вошел через служебный вход сзади, и ржавая стальная дверь скрипнула, когда я толкнул ее, прижав плечом, потому что держал пистолеты в обеих руках, а фонарик зажал между зубами. Я не хотел рисковать ни самолетом Фамильи, ни арендовать другой частный самолет, поэтому я купил оружие в Даркнете и забрал его по дороге из аэропорта, спрятав в мусорном контейнере. Я наклонил голову вперед и заглянул в то, что, должно быть, когда-то было частью прачечной в этом месте. Внутри было тихо, если не считать моего спокойного дыхания. Я шагнул внутрь и медленно пересек прачечную, затем коридор и кухню, после чего поднялся по лестнице. Снова я осторожно локтем открыл дверь в вестибюль, который также был казино отеля.

Большинство игровых автоматов было демонтировано, а ковровое покрытие во многих местах отсутствовало.

Внутри было темно, если не считать света моего фонарика и еще одного фонарика, который лежал на полу в центре вестибюля.

Я замер. Грета в балетном костюме танцевала в луче своего фонарика под музыку, которую могла слышать только она. Я тяжело сглотнул, несмотря на фонарик во рту, и медленно подошел к ней. Но это был совсем другой танец, чем те, что я видел раньше. Он был отчаянным и тоскливым.

Моя туфля зацепилась за что-то, с грохотом отбросив ее вперед. Глаза Греты распахнулись, и она перестала двигаться, ее руки медленно опустились на бока, когда она сфокусировала на мне взгляд. Я убрал один пистолет в кобуру на груди, а второй опустил на несколько дюймов, остановившись перед Гретой. Я вынул фонарик изо рта и положил его на землю, направив луч вверх, чтобы мы могли видеть друг друга.

Грета еще не двигалась. Она выглядела потерянной и маленькой. В ее глазах было что-то призрачное.

Я понял, что все, чем я клялся себе, все, что я сделал за последний год, не имело значения, когда я посмотрел в ее глаза.

— Я не была уверена, что ты придешь, — пробормотала она. Ее голос был сырым.

Я горько улыбнулся.

— Мне не следовало приходить. Это может быть ловушкой.

— Мы одни.

Я покачал головой и придвинулся еще ближе, возвышаясь над ней.

— Ты знаешь, многие могут подумать, что это плохая идея, — остаться наедине со своим врагом.

— Ты мой враг?

— Ты — Фальконе, а я — Витиелло. Наши семьи находятся в состоянии войны.

Она моргнула и посмотрела на меня.

— Тогда почему ты здесь?

Я пожал плечами, мой голос был низким, когда я говорил:

— Я могу быть здесь, чтобы похитить тебя, причинить тебе боль разными способами, убить тебя.

— И? Ты здесь, чтобы причинить мне боль?

Мое сердце сжалось. Я обхватил ее голову одной рукой, приблизив наши лица.

— То, что мы здесь — плохая идея. А то, что ты так доверяешь мне, — самая плохая идея.