Покоренная викингом

Она бросилась к нему. Его руки крепко обвились вокруг нее. Он поднял ее, отнес к стогу сена, и они легли рядом. Он держал ее в объятиях. Она подвинулась и коснулась его вьющихся волос, которые спадали до плеч, затем нежно погладила его бороду.

— Рауен, — прошептала она и всхлипнула.

Он видел слезы в ее глазах, провел пальцем по ее губам. И тогда она вдруг вспомнила, почему так полюбила его. Он был среди людей, которые возвращались с телом ее отца на побережье, когда Гарт нашел свою смерть. И когда она упала на его тело в слезах, Рауен поднял ее. Когда ужас переполнял ее, он взял ее на руки. И в последующие дни он рассказывал ей о храбрости ее отца. Он как бы вернул ей Гарта, и только за это она могла бы восхищаться им.

Он отодвинулся. Ее щеки зарделись, когда он пристально смотрел ей в лицо, как будто хотел запечатлеть его в своей памяти и в своем сердце. Она почувствовала новый приступ страха, когда вдруг поняла, насколько безоговорочно он подчиняется воле короля, она поняла, что с этим ничего не может поделать.

— Нам бы нужно было пожениться раньше, — невнятно сказал он. — Если бы мы поженились раньше, король не смог бы поступить как сейчас.

— Но ведь еще ничего не свершилось, — сказала она тихо.

— Рианон… — Он прижал ее спиной к сену и подвинулся к ней. Она внезапно поняла. Запах сена стал сильнее, она услышала стук лошадиных копыт в стойлах. День был нелепо прекрасный. В Уэссексе была весна, трава зеленела, ручейки журчали. И она любила мужчину, который был рядом.

Если их схватят вместе, то обоих обвинят в нарушении воли короля. А если смотреть глубже, не только воля Альфреда, но и его честь были поставлены на карту, а возможно, — и жизнь Рауена.

Она поднялась с сена.

— Рауен, если кто-нибудь видел, что ты пришел сюда… Я боюсь…

— Тише. Никто меня не видел. Я не стал бы рисковать твоим будущим.

— Моим будущим!

Она снова бросилась к нему. В его объятиях она чувствовала себя любимой и защищенной.

Она пожалела, что не отдалась ему раньше. Теперь она не верила в порядочность, ее продали язычнику, и поэтому честь для нее мало что значила. Может быть, она уйдет отсюда с единственным сладким воспоминанием, что была любима. Она нежно улыбнулась ему.

— Не думай о моей чести, любовь моя, потому что, как оказалось, она мне не принадлежит. Я боюсь за тебя, милый Рауен. Воля короля.

— Да, воля короля, — согласился он бесстрастно. — А я остался в дураках.

— Я не выйду за него, — поклялась Рианон. Она опустилась на колени, и прижалась лицом к его груди.

— Боже, я мог бы быть твоим мужем, — выдохнул он.

— Я не собираюсь выходить за него замуж. Я собираюсь бежать. Мой дорогой Рауен, — сказала тихо она.

Она не чувствовала его страсти, но чувствовала его боль; она бы с радостью упала с ним в сено и забыла обо всем на свете. Но вдруг она услышала громкий смех и поняла, что люди идут к конюшне.

— Рауен! — воскликнула она.

— Я тебя не оставлю!

— Ты должен! — она оттолкнула его от себя. — Ради Бога, Рауен! Пусть твоя жизнь будет залогом нашей любви.

Он все еще не двигался. Она вскочила на ноги, намереваясь убежать из конюшни, но когда увидела его отчаянный взгляд, кинулась к нему обратно.

— Мы еще будем вместе, — тихо сказала она. — И я не выйду замуж за завоевателя, который разорил мой дом!

После этого она быстро выбралась из конюшни и оказалась на лугу.

Солнце стояло высоко. Новорожденные ягнята блеяли в полях. Весь Уэссекс благоухал весной. Но она убежит, поклялась Рианон. Когда отряд ирландцев подойдет близко, а король и его двор будут заняты приготовлениями к свадьбе, она убежит.

Дни шли, Альфред и Рианон вели молчаливую холодную войну. Рианон стояла спокойно, примеряя прекрасное свадебное платье, длинное и белое, олицетворение чистоты, с опушкой из темного горностая; сорочку тонкого шелка, привезенного из Персии. Король подарил ей диадему из аметистов, но она даже не поблагодарила его. Ее не покидала мысль о побеге.

Когда до свадьбы оставалось каких-нибудь три дня, Альфред зашел на женскую половину, где девушки усердно работали, нашивая драгоценные камни на ее платье. Король посмотрел на нее, и она ответила ему холодным взглядом. Ее сердце сильно заколотилось.

Когда Альфред вошел в комнату, он поднял руку в знак того, что хочет остаться с ней наедине. Девушки поклонились и вышли. Рианон осталась стоять, высокая, гордая и хрупкая в белом одеянии.

— Ты действительно смирилась с моим решением?

И опять она не смотрела ему в лицо. Она опустила глаза.

— Вы же приказали…

— И ты послушаешь меня?

— Я всегда вам повинуюсь.

— Это не совсем так. И ты мне этого не простила.

Она подняла глаза, и в них была страсть.

— Нет, я не могу простить вас!

Он сжал кулаки, и у него вырвалось гневное восклицание.

— Рианон, это ведь и для меня не так просто!

— Да, сир, вы всегда любили грязь больше, чем людей.

— Да! — бросил он сердито. — Да, я люблю эту грязь, эту землю Англию.

Он схватил се за руки и потащил к окну, которое выходило на восток, где холмы убегали вдаль в весенней красоте, покрытые бледно-желтыми нарциссами и лиловыми фиалками.