Покоренное сердце

Несколько недель назад Саймон обошел всех скупщиков краденого от Ковент-Гарден до Чипсайда, все места, где грабители сбывали краденые вещи. Держатели ломбардов вроде Таггерта работали под присмотром полиции. Но и они могли в пять минут разобрать украшение на камушки и продать их по отдельности нечистым на руку ювелирам. Эти люди брали товар, не задавая лишних вопросов. Найти украденные камни без каких-то особых признаков было практически невозможно. Надежда оставалась только в том случае, если украшение было сделано из редких камней необычного цвета.

Саймона продолжало скрести чувство неудовлетворенности, и в конце концов он решил еще раз обойти все ломбарды. Грязная лавка Таггерта стояла первой в его списке. Саймону не удалось выяснить, куда Холлибрук подевал украденные вещи, но он попытался проследить денежные потоки. Однако банковские служащие с уверенностью заявили, что человек описанной наружности не вносил крупных сумм в указанный период времени. В квартире Холлибрука также не удалось ничего обнаружить. Саймон лично потратил значительную часть дня, пытаясь найти тайник.

Засунув руки в карманы пальто, он лениво рассматривал кое-как намалеванный пейзаж, выставленный на пыльной полке. «Мне не следовало поддаваться на провокацию Клары. Она ничего не знает о моем участии в аресте Холлибрука, как не знает о том, сколько времени я потратил на это дело. Вероятнее всего, она произнесла эту фразу просто для того, чтобы досадить мне».

«Позвольте внести ясность: я не буду вашей любовницей. Мысль об этом мне отвратительна».

Он видел, что Клару тянет к нему. Об этом говорило все: и вспыхнувший на щеках румянец, и участившееся дыхание, и то, как она скользнула взглядом по его губам. Но, очевидно, его неожиданное предложение испугало ее. Если бы он обдумал его заранее, то сделал бы это более деликатно. Со дня гибели мужа Клары под Ватерлоо не прошло еще и года. Возможно, желание близости с другим мужчиной кажется ей предательством.

Он еще не утратил надежды уговорить Клару принять его предложение. Если бы у него было время хорошенько ее распалить…

Нет. Он уже определил свою судьбу. Он женится на леди Розабел Лэтроп. Связь с ее компаньонкой не входит в его планы. Это просто непорядочно. Когда-то он поклялся отцу, что станет человеком, которым тот сможет гордиться, и не нарушит своей клятвы.

Колокольчик звякнул опять, посетитель ушел, прихватив старинную вазу. Саймон вернулся к прилавку, где хозяин ломбарда подсчитывал вырученные деньги. Его ноздри дрожали, как у крысы. Когда Саймон подошел, он сгреб мелочь в карман, будто опасался, что Саймон выхватит деньги из его алчных рук.

– Вы все еще здесь? – пробормотал он. – Если вы не собираетесь ничего покупать, у меня нет времени на болтовню. Я честный человек, понятно? У меня честный бизнес.

– Я видел ваше досье. Пять лет в Ньюгейтской тюрьме за мелкие кражи.

Таггерт воинственно выпятил подбородок.

– Ну и что? Я свое отсидел. С тех пор веду дела честно. Я законопослушный гражданин, ясно вам?

– Тогда вы не станете возражать, если я загляну в заднюю комнату.

Саймон обогнул прилавок, но толстячок оказался проворнее. Раскинув руки, он загородил дверь.

– Это частные владения. У вас нет права туда входить.

– У меня есть ордер, выданный магистратом с Боу-стрит. – Саймон достал из внутреннего кармана пальто ордер и протянул Таггерту. – Посторонитесь, или я упеку вас за решетку за сопротивление.

Таггерт помедлил, но повиновался, шепча себе под нос проклятия.

Саймон вошел в комнату. Конечно, если Таггерт в чем и замешан, то давно спрятал концы в воду, но есть другие способы разговорить его. Саймон не собирался церемониться с ним.

В загроможденной товаром тесной комнате было ужасно жарко: в дальнем углу топилась печь. Саймону ударил в ноздри тяжелый металлический запах. Проложив себе, путь сквозь кучи хлама, он остановился возле большого чугунного тигля, установленного на печке. Рядом с ним стоял деревянный поддон с только что отлитыми серебряными слитками.

Саймон взял со столика серебряный поднос и с усмешкой повертел его в руках.

– Я вижу, ты взялся за старое. Опять принимаешь товар у воров и переливаешь его в слитки.

Таггерт оскалился, как загнанное в угол животное.

– Нет такого закона, чтоб запрещал скупать старое серебро. Вы ничего не докажете.

– Вот тут ты ошибаешься. – Саймон перевернул поднос, на нижней стороне его стояло клеймо. – Мне ничего не стоит разыскать хозяев тех вещей, которые ты еще не успел переплавить. В полиции наверняка имеются заявления об их пропаже.

– Человек приносит ко мне вещь, я ее покупаю. Я не обязан знать, где он ее взял. Это вообще не мое дело.

– Я тут допрашивал Призрака, – сказал Саймон. – Он сказал, что сбыл часть награбленного как раз тебе.

Это был хорошо просчитанный риск. Если Таггерт действительно что-то брал у Призрака, его непременно выдаст какой-нибудь знак – бледность, дрожание век, подергивание щеки или еще что-нибудь.

Таггерт насупился.

– Да врет он все, этот ваш Призрак. Он водит вас за нос. А вы так сразу ему и поверили.