Покоренное сердце

Клер потянулась, медленно спустила ноги с кровати, бросила взгляд на каминные часы и ахнула. Без четверти восемь.

«Боже милостивый, меня же уволят!»

Стараясь не поддаваться панике, она начала одеваться. Розабел всегда спит допоздна, особенно после бала. Вчера вечером Клер передала леди Эстер записку, где написала, что вынуждена немедленно вернуться в Уоррингтон-Хаус из-за внезапного недомогания. Вполне возможно, что ее отсутствия еще не заметили.

Правда, в восемь часов ее должен ждать в библиотеке лорд Уоррингтон. Что, если он послал за ней лакея? Нужно придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение – можно сказать, например, что она занималась починкой белья в гардеробной Розабел. Точно, это может сработать.

Но она тут же представила другой вариант развития событий, и ее сердце сжалось от страха. Что, если ее застанут, когда она будет входить в дом с черного хода в помятом бальном платье? Как она сможет это объяснить?

Клер тяжело прислонилась к столбику кровати и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Вдох – выдох, вдох – выдох.

В голове у нее прояснилось, но облегчения это ей не принесло: она сразу отчетливо ощутила сладкую боль между ног. Вместо того чтобы собраться с мыслями, она с волнением вспоминала сумасшедшую ночь с Саймоном.

О-о, ну почему он не разбудил ее? И где он? Куда он ушел?

Может быть, он уже уничтожил записку?

Здравый смысл, наконец, взял свое. У нее нет времени сожалеть о потерянной работе. Сейчас необходимо пробраться в кабинет Саймона и посмотреть, там ли еще его фрак.

Клер кое-как попыталась разгладить помявшееся платье, надела туфли и собрала разбросанные по ковру шпильки. Выбежав из спальни, она на ходу заколола волосы на затылке тяжелым свободным узлом. На цыпочках спустилась по лестнице и с облегчением увидела, что дверь в кабинет еще закрыта.

Хотя Саймон мог войти и закрыть за собой дверь.

Но вместо тревоги ее пронзило сладкое предвкушение встречи с ним. Наверное, он поцелует ее и предложит снова подняться наверх.

Она запретила себе эти грезы. Что было, то было и прошло. Если сегодня с Божьей помощью все уладится, больше она никогда не пойдет на такой риск.

Из коридора доносились изумительные запахи жареного бекона и кофе. Должно быть, Саймон завтракает. Если так, у нее есть шанс.

Клер неслышно прошла через холл, отметив его простой, но изысканный интерьер с высокими белыми колоннами, без стука вошла в кабинет и тихо прикрыла дверь.

Комната была пуста. Сквозь жалюзи в помещение проникал утренний свет, освещая книжные полки и уютные зеленые стулья. В воздухе витал запах кожаных переплетов.

Клер ринулась к столу. Темно-серый фрак и шейный платок по-прежнему лежали на стуле в том же виде, как их оставил вчера вечером Саймон. Клер взяла фрак в руки и зарылась в него лицом, вдыхая знакомый запах Саймона. Ей почему-то расхотелось выяснять правду. Нужно уйти отсюда – немедленно, навсегда.

Но тогда ее отца приговорят к повешению.

Клер решительно распахнула фрак. На атласной подкладке имелось два кармана. Первый был пуст, но в другом что-то хрустнуло.

Записка.

Больше в кармане ничего не было. Но Клер была готова поклясться, что Саймон, помимо записки, спрятал в карман еще какой-то предмет, который он нашел под кроватью в комнате леди Хейвенден. Но главное – это записка.

Ее сердце билось как сумасшедшее. Дрожащими пальцами она развернула листок. Там было написано большими печатными буквами: «СЛОВАМ БЕЗ МЫСЛЕЙ НЕБА НЕ ДОСТИЧЬ».

У Клер подкосились колени, она бессильно упала на стул. Она без труда узнала источник, из которого была взята эта фраза. «Гамлет», второй акт, третья сцена. Она каждый год разбирала с классом эту пьесу. Одну из глав своей книги отец тоже посвятил «Гамлету».

Значит, это все-таки снова Призрак. В голове ее кружились вопросы. К чему было изобретать такой сложный план, чтобы свалить вину на ее отца? Зачем лорд Уоррингтон инициировал новое преступление, если оно может оправдать Гилберта Холлибрука?

«Словам без мыслей неба не достичь». Что Призрак хочет этим сказать? И почему Саймон скрыл эту записку? Почему не отдал ее полицейскому с Боу-стрит? Ей стало нехорошо. Саймон защищает Призрака. И тут новая ужасная мысль пронзила ей грудь. Саймон и есть Призрак. Может быть, он сначала оставил записку, а потом передумал и взял ее.

Абсурд. Душа противилась голосу разума. Не может этого быть. От страха за отца у нее разыгралось воображение. И все же…

Саймон ведет себя очень загадочно. Откуда в нем эта странная манера подкрадываться? Он приходил в Ньюгейтскую тюрьму, чтобы побеседовать с папой. Хотел похвастаться своей победой? Вчера на балу, случайно столкнувшись с ней на втором этаже, он сказал, что пошел искать ее. Но ведь он мог украсть изумруды и где-нибудь спрятать их, чтобы забрать позже, когда уляжется шум. Ведь он часто бывает в Хейвенден-Хаусе.

Безумие. Чистое безумие. Она не могла поверить, что ее совершенный возлюбленный способен на преступление.