Покоренные любовью (ЛП)

Даже тогда, в «Уайтсе», пребывая в ярости, спровоцированной отцом, Ройс отметил это «как бы». Он у отца был единственным законным сыном, и поэтому, в какой бы ярости отец не пребывал, официально он не мог его лишить наследства. Мог только отлучить, изгнать с родовых земель.

Не поднимая взгляда от темно — красного ковра элитного клуба, в окружении целой армии аристократов, молодой человек ждал, пока его отец закончит свою хорошо отрепетированную речь. Он ждал до тех пор, пока тишина вокруг них не стала слишком напряженной. Тогда он произнес всего два слова: «Как пожелаете».

Затем развернулся и вышел из клуба, и с этого дня перестал быть сыном своего отца. С этого дня он был известен как Далзил, имя, взятое из малоизвестной ветви рода его матери, что было символично: именно дед по материнской линии, который к тому моменту уже умер, научил его тому принципу, по которому он решил жить. Тогда как Вариси были завоевателями и феодалами, Дебрайты были не менее могущественны, но их земли находились в самом центре Англии, и поэтому они самоотверженно служили королю и стране — в основном стране — на протяжении веков. Дебрайты были воинами и государственными деятелями, правой рукой монархов. Долг перед своим народом глубоко укоренился в них.

Дебрайты, выражая сожаление по поводу раскола между ним и его отцом, одобряли позицию Ройса, однако чувствительный даже тогда к динамике влияния, он был обескуражен их активной поддержкой. Его дядя, граф Катерхэм, написал ему с предложением помочь всем, что было в его силах. Ройс ответил отрицательно, так же, как поступил с аналогичным предложением матери. Это было его сражение с отцом, и здесь не должны быть замешены другие люди.

Это было его решение, которого он придерживался последующие шестнадцать лет. Никто не рассчитывал бороться с Наполеоном так долго.

Но именно это и произошло.

Ройс завербовал лучших людей своего поколения, организовал сеть тайных агентов и успешно внедрил их на вражеской территории. Их успех стал легендой; успехом тех, кто правильно организовал шпионские сети, сохранив тем самым бесчисленные жизни английских солдат; тех, кто непосредственно способствовал падению Наполеона.

Его успех был оглушительным. Тем не менее, как только Наполеон отправился на остров Св. Елены, он распустил свою команду, вернув их к мирной жизни. И, начиная с понедельника, он тоже оставил свою прежнюю жизнь — жизнь Далзила — позади.

Ройс, однако, не ожидал принимать никакой другой титул, кроме маркиза Уинчелси. Не ожидал, что ему придется взять на себя управление герцогством и всем, что к нему прилагалось.

Его продолжительное изгнание — он никогда и не ожидал, что отец, так же как и он сам, откажется от своих слов — отдалило от арендаторских домов, земли, людей и, особенно, от одного, значившего для него очень много, места — Вулверстон — плейс. Замок был больше, чем просто дом; каменные стены и бойницы содержали в себе что-то такое, что находило отклик в его крови, сердце и душе. Его отец об этом знал, ведь он ощущал тоже самое.

Несмотря на прошедшие шестнадцать лет, пока кони неслись вперед, проезжая через Шарпертон, приближаясь к Вулверстону, Ройс все еще чувствовал это притяжение, которое только крепло. Его слегка удивляло то обстоятельство, что, несмотря на годы, раскол, его не восприимчивый характер, он по-прежнему чувствовал себя так, словно возвращается…домой.

Что означало, что для него он всегда оставался домом.

Что он все-таки проник в его душу.

Ройс не ожидал, что будет возвращаться сюда в такой спешке, без своего кучера Генри, другого изгнанника из Вулверстона, в одиночестве.

В понедельник, когда он убирал последние документы, относящиеся к Далзилу, со стола, мужчина планировал свое возвращение в Вулверстон. Ройс неспешно приехал бы из Лондона, прибыв в замок свежим и отдохнувшим, встретился бы с отцом…и посмотрел, что из этого вышло бы.

Ройс представлял, что вполне возможно, отец попросит у него прощения; ему было любопытно посмотреть на это.

Но теперь он этого никогда не узнает.

Его отец умер в воскресенье.

Оставив разрыв между ними — глубокий и неопределимый, что было естественно, учитывая, что оба они Вулверстоны — незаживающим. Не находящим выхода. Не знающим отдыха.

Ройс не знал, то ли проклинать отца, то ли судьбу, которые нанесли ему незаживающую рану.

Независимо от этого, прошлое было не самым насущным сейчас вопросом. Унаследованное обширное герцогство, после шестнадцати лет отсутствия требовало все его внимание, все его способности в ущерб всему остальному. Он не имел ни малейшего представления, сколько это займет времени, и сколько будет стоить…и как, дьявол его побери, он должен со всем этим справляться, тоже не знал.

Все не должно было быть так.

Его отец был здоров и бодр для человека, которому было шестьдесят лет. Он не был болен; Ройс был уверен, что если бы это было не так, то кто-то нарушил бы запрет и написал ему. Поэтому известие о его смерти было громом среди ясного неба.