Покоренные страстью

Дуглас поспешил одеться. Желание заняться с ней любовью становилось непреодолимым. Ему с трудом удалось укротить страсть, сделать ее не такой явной. Тина разжигала его, словно огонь в крови, и, начни он сейчас ее целовать, это займет несколько часов. Признание невесты нанесло удар по его мужскому самолюбию — значит, она поставила своей целью обучиться всем секретам секса, чтобы полностью подчинить его себе? Ну что ж, Огонек более чем преуспела в этом. Лорд задумался, действительно ли он так привязался к этой женщине, что не сможет обойтись без нее. Нет, выяснять он не станет. Его намерение было другим — пробудить любовь в душе Тины. Вызов судьбе брошен.

Рэмсей вышел. А Огонек лежала и думала о Дугласе и их занятиях любовью. Она ощущала тепло его тела, жар его ласк. Секс с ним всегда был чем-то диким, безрассудным, его мужественность обрушивалась, словно шторм, свирепый и потрясающий до основания. Огонек решила, что умрет, если вскоре Рэм не займется с ней любовью.

День тянулся бесконечно. Одна на огромной кровати, чувствуя запах мужчины, Тина вспоминала до мельчайших деталей все, что он делал и говорил: неужели она любит его? Находясь рядом, Дуглас дарил ей ощущение такой надежности, что сейчас, прислушиваясь к пустоте внутри себя, женщина мечтала о том, как он вновь заполнит ее. Разве может это никогда больше не повториться? Огонек застонала, представив себе всю ту силу и твердость, что так восхищали ее, все их ласки и учащенное дыхание. В конце концов, не выдержав одиночества, Огонек встала с постели. Ада помогла ей вымыться и одеться, и Тина спустилась в зал, собираясь поужинать вместе с лордом.

Фиолетовые тени под глазами невесты заставили сердце Дугласа сжаться. За столом он был с ней вежлив, добр и заботлив, но ни разу не взглянул на Тину по-особенному. Ей хотелось увидеть желание в его глазах, но мысли Рэма витали где-то далеко. Он кормил леди со своей тарелки, и ей удалось проглотить немного восхитительной запеченной лососины, а потом заварного крема, старательно приготовленного для нее мсье Бюрком. Огонек зевнула, и лорд сочувственно поглядел на нее.

— Тебе пора спать. Завтра мы отправляемся.

— Рэм, я поеду верхом.

— Верхом? Нет, — твердо сказал он. — Охилтри и Камнок разграблены, население там нуждается буквально во всем. — Он нежно погладил ее руку. — В одной из повозок с добром, что мы им повезем, найдется место и для твоей постельки. Нет, завтра мы не поедем, — решил наконец Рэм. — Хочу, чтобы ты отдохнула еще хотя бы день.

Тина чуть не расплакалась. Она не выдержит еще один день в кровати! Вот если бы они отправились на рыбалку. Она вспомнила, как здорово тогда было. Но нельзя же быть такой эгоисткой, подумала она, Рэму надо собрать еду и всякую утварь, а также зимнюю одежду для пострадавших. А она уж как-нибудь переживет завтрашний день.

С утра леди Кеннеди вместе со своими служанками занялась упаковкой нарядов. Время от времени она подходила к окну, наблюдая за тем, как во дворе нагружали повозки. Рэма было легко узнать даже в толпе таких же, как он, черноголовых Дугласов. Он был главной фигурой в этом могущественном клане. Граф Ангус старел и передавал власть лорду Дугласу. Граф сделал правильный выбор: Рэм притягивал людей, как магнит, он сможет стать центром внимания в любой компании. Он пират, бандит, житель пограничной полосы, грабитель, но более всего он — мужчина, такой, каким создал его Бог.

Смеркалось, и Сорвиголова поспешил в замок. Джок и его люди еще не вернулись, и он решил, что те где-нибудь сцепились с англичанами. Появятся они или нет, а утром надо отправляться, может, бандиты ждут его по пути на побережье, а если нет, то они знают, где его найти. Лорд разочарованно огляделся — Тина не встречала его в зале. Беспокойство заставило Рэма нахмуриться. Он зашел на кухню, где попросил повара приготовить что-нибудь, пробуждающее аппетит леди, а потом поднялся в свою спальню. Тина завороженно смотрела в огонь камина. Когда она повернулась, мужчина заметил следы слез на ее щеках.

— Тина! — С бьющимся сердцем Дуглас подскочил к ней.

Утерев слезы, Огонек попыталась ему улыбнуться.

— Я только что узнала о Малкольме. Ада думала, что ты уже все мне рассказал. Почему ты молчал?

— Ты и так достаточно настрадалась, потеряла ребенка из-за того, что эта старая скотина отравила вино. Ему повезло, что он умер сам, потому что иначе мне пришлось бы убить его, — твердо сказал Рэм.

— Уже было две смерти, значит, будет еще одна, — с влажными глазами произнесла Тина.

— Суеверия, — решительно возразил лорд. — Нечего тебе хандрить, я попросил мсье Бюрка прислать чего-нибудь эдакого.

Ада с большим подносом постучала в дверь. Рэм впустил ее и, поблагодарив, поставил поднос на стол. Александр и Дамарис стояли у входа. Алекс протянул руку, удерживая жену рядом с собой.

«Мы не будем врываться в их спальню, — твердо сказал он. — Завтра они опять уезжают».

«Я должна знать, не поссорятся ли они снова», — настаивала Дамарис.

Александр покачал головой.